— Тролья жопа, — прошипела со злостью, — чтобы тебя самки на километр обходили.
Однако Таросу очень бы хотелось посмотреть, как будет мыться его маленькая самочка и не только посмотреть. Теперь Эйва будет с ним, он сможет, он добьется ее. А Кархем, если выжил, получит то, о чем всегда мечтал — власть. И каждый останется при своем. Это более чем справедливо.
Эйва тем временем сняла с себя одежду, развесила на кустах, что окружили ручей. Ирхат разделась следом.
— Мелкая ты, а вот тут много, — орчанка накрыла свою маленькую грудь.
— Природа одарила, — пожала плечами. — А ты разве волосы не убираешь? — глянула ей на ноги.
— А зачем?
— Ну, как бы считается без них красивее.
— Женщины нашего клана ничего не убирать, — села на камень, ноги опустила в воду.
— И мужчинам это нравится?
— Никто еще не жаловаться, — а гладкую кожу Эйвы все-таки оценила, хоть и не подала вида. — И что же? Все наложницы это делать?
— Да, и не только наложницы. Прислуга тоже. У нас так принято.
— Странная традиция, — теперь посмотрела на свои ноги. — Вот Радулу я нравиться любой.
— Если захочешь, обращайся, — улыбнулась, — я тебе помогу, — зашла под воду, бьющую из разлома в небольшой скале. — Скажу по секрету, Кархему нравилось, когда я убирала волосы везде.
— Даже там? — остановилась взглядом на лобке.
— Угу. Там особенно.
— Это наверно дико больно.
— Первые несколько раз да, потом привыкаешь. Только представь, у вас с Радулом первая брачная ночь, и ты вся гладкая, кожа нежная, да он с ума сойдет.
— Может и попробовать. Разок.
Довольные девушки вернулись на поляну к тому моменту, когда там уже потрескивал костер, а охотник с племянником успели поймать трех горных кустарок. Ирхат сразу же пошла к Радулу, чтобы помочь ощипать дичь, Эйва же растерялась, глядя на Тароса, который сидел под деревом и по его лицу читалось одно — ему сейчас больно. Тело орка было напряжено, он то и дело сжимал ногу в месте ранения.
— Ты как? — все-таки подошла к нему.