Да, но где же та странность, которую я должен найти? Я переводил взгляд с одной фотографии на другую. Свет в ателье был что надо, изображение чёткое, фокус нигде не поплыл, хотя… Постойте-ка. На нижней фотографии, справа от мальчишки, вплотную к нему видится слегка засвеченный участок, как будто магниевая вспышка отразилась от матовой поверхности. На верхней фотографии такого дефекта не было. Я пожал плечами. Учитывая уровень фототехники тех лет, ничего удивительного в подобном браке нет. Либо блик от вспышки, либо нарушенный процесс печати. Это самое простое объяснение, которое приходит мне в голову. А что по этому поводу думает фру на записи?
— Вы, конечно же, заметили светлый контур около Гуннара Кнудсена на фотографии, где он сидит рядом со своей сестрой, — охотно включился в расследование женский голос. — Владелец ателье не взял денег за этот снимок, посчитав его бракованным. Однако Лилиан знала, что это не так.
Дело в том, что, когда её брату было немногим больше шести, у него появился некий загадочный знакомый. И если раньше двойняшки были неразлучны, то теперь Гуннар предпочитал играть со своим новым другом, которого Лилиан почему-то видеть не могла. Гуннар утверждал, что это мальчик лет десяти, смешной и забавный, и как это здорово, что сбылась его мечта иметь брата! Сестра — это тоже хорошо, но с сестрой нельзя играть в игры для настоящих мужчин. Например, сестра вряд ли будет в восторге от идеи бомбочки из серных спичек. С этим Лилиан была согласна, но её ужасно расстраивало, что брат всё больше отдаляется от неё. Но Лилиан Кнудсен была рассудительной и разумной девочкой. Поэтому она оставила своего брата в покое и постаралась подружиться с девочками в школе, что удалось ей с лёгкостью.
Изредка Гуннар немного рассказывал о своём друге, которого он называл мистер Черничка. Мистер Черничка обожал ягоды, но особенно — чернику. Гуннар со смехом говорил, что мистер Черничка может съесть литровую банку черничного варенья, закусить черничным пирогом, запить черничным компотом и всё ещё оставаться голодным. Лилиан слушала эти рассказы с недоверием: недавно из кладовки исчезла банка превосходного черничного джема, и она подозревала, что её брат просто выдумал мистера Черничку, а джем съел сам. Когда Гуннару было десять лет, его привёл домой рассерженный владелец кондитерской лавки, в которой мама двойняшек иногда покупала засахаренные цукаты. Он объявил родителям Гуннара, что не ожидал от мальчика из приличной семьи такого поведения, и ушёл, хлопнув дверью. В тот день родители Гуннара впервые услышали от сына про мистера Черничку, который якобы взял с прилавка несколько пирожных с черникой и умял их одно за другим, не дожидаясь, пока Гуннар сбегает домой за деньгами. Конечно, ни родители, ни Лилиан не поверили в существование мифического сладкоежки, и это был грустный день в семье Кнудсенов.
Ну не знаю, подумал я. Подумаешь, банка варенья пропала. Подумаешь, пирожные! Да мы с Четвёртой на пару однажды слопали полный поднос моти-маття, таких зелёненьких, подкрашенных зелёным чаем; и хоть Первая возилась с ними чуть ли не весь вечер, нам за это ничего не было. Никто нам слова не сказал! Правда, и не посочувствовал, когда моти начали жаловаться на тесноту в наших животах. После того случая мы целый год даже смотреть на них не могли. С другой стороны, кондитер — это вам не родители и не сестрёнка, так что его возмущение понять можно.
— После тяжёлого разговора с родителями Гуннар закрылся в своей комнате, — укоризненным тоном продолжила фру на плёнке, — и Лилиан стоило большого труда убедить его поговорить с ней. Она спросила брата, есть ли какая-то возможность прогнать мистера Черничку, а Гуннар отрицательно покачал головой. «Но ты же понимаешь, что он существует только в твоем воображении!» — воскликнула Лилиан и в тот же момент увидела рядом с Гуннаром другого мальчика. Мальчик, ухмыляясь, шаркнул ножкой и представился: «Мистер Черничка к вашим услугам, любезная фрёкен!» Приглядевшись, Лилиан поняла, что это вовсе не ребёнок, а скорее карлик с простодушным детским лицом и маленькими колючими глазками. Лилиан, собрав всё своё мужество, потребовала, чтобы тот оставил её брата в покое. Мистер Черничка пожал плечами и с самым невинным видом посоветовал ей не лезть в мужские дела. Его пухлые щёки блестели как намасленные, когда он добавил, что если она попытается поссорить его с Гуннаром, ей не поздоровится. Лилиан бросила умоляющий взгляд на Гуннара, но тот потерянно улыбался, не делая попытки вмешаться в разговор. Лилиан ушла из комнаты, и её отношения с братом стали ещё более отчуждёнными. Однако теперь она знала, что мистер Черничка существует на самом деле.
Чем старше становился Гуннар, тем сложнее было игнорировать эту проблему. Время мелких проступков прошло, и теперь Гуннар попадал в истории, неприятные по-настоящему. Однажды в школе кто-то бросил подожжённую шутиху в капюшон куртки одноклассника Гуннара, и подозрение снова пало на брата Лилиан. К счастью, одноклассник успел быстро сбросить куртку и не пострадал, но родителей Гуннара предупредили, что если так пойдет и дальше, их сына придётся исключить из школы. Родители были в отчаянии, они не понимали, что происходит с их сыном. У него не было друзей, он сторонился других людей. Психолог, на консультацию к которому отвели Гуннара, заподозрил у него психическое заболевание. Стало очевидным, что если Гуннар будет настаивать на существовании мистера Чернички, его поместят в психиатрическую лечебницу.
Капец какой-то, подумал я, и поставил запись на паузу. Бедняга Гуннар, так и хикикомори10 стать недолго. Да, но похоже, печальная фру на плёнке никуда не торопится. Она рассказывала историю подробно, будто хотела, чтобы у меня не оставалось никаких вопросов. Мне же от этих подробностей становилось не по себе. В такие моменты лучше всего помогает рисование. Поэтому я сел на скамью напротив стены с семейными фотографиями Кнудсенов и достал свой блокнот.
16. Частный сыщик Дзиро Тадзири, Стокгольм, Музей истории компании «Nomokar Inc»
Однажды Четвёртая задалась целью научиться рисовать растения — говорю же, она у нас сумасшедший ботаник. Не самая простая задача, на мой взгляд. Достаточно посмотреть на старинные гравюры с хризантемами, чтобы понять: на это умение уйдут годы. Но Четвёртую не пугали хризантемы, ей скорее нужны были иллюстрации, на которых растение нарисовано частями, и каждая отдельная часть, будь то корни или плоды, подписана. Помнится, мы с ней долго листали ботанический атлас, разглядывая цветные вкладки, переложенные тонкими листами кальки. Копируя понравившиеся картинки, мы оба научились довольно похоже изображать всякую травку-муравку. Вроде бы мне, как будущему архитектору, не особо нужен этот навык, но это неплохая тренировка руки. Так что я не удивился, когда обнаружил, что в задумчивости начал рисовать куст черники. На Хоккайдо я видел, как она растёт. Я тогда ещё удивился, до чего черничный куст похож на крошечную яблоню с синими яблоками.
Оки-доки. Это всё лирика. Что там у нас… Я нажал на кнопку, и женский голос продолжил невесело:
— Лилиан, переживая за брата, решила снова поговорить с ним. В этот раз Гуннар не стал выгораживать своего невидимого друга и пожаловался сестре, что ужасно его боится. Мистер Черничка не желает слышать никаких разумных доводов, его интересуют только сладости и развлечения, которые, учитывая его специфическое чувство юмора, трудно назвать невинными. Так же он категорически запрещает Гуннару общаться с другими людьми, утверждая, что он, мистер Черничка, самый лучший в мире друг Гуннара. Гуннар с горечью заметил, что мистер Черничка не умеет быть другом никому, кроме себя самого. Проблема была в том, что ни Лилиан, ни Гуннар не знали, как избавиться от странного карлика. Он приходил и уходил, когда хотел, а отвечать за последствия его проказ приходилось Гуннару. Это была абсолютно безвыходная ситуация.
Со временем странные поступки, приписываемые Гуннару, прекратились, и Лилиан начала надеяться, что брату удалось утихомирить мистера Черничку. Возможно, он потерял интерес к повзрослевшему Гуннару, который научился противостоять его злым идеям. Лилиан не решалась заговаривать об этом со своим братом. Но она видела, что у него по-прежнему не было друзей, так что окружающие часто удивлялись, как у такой общительной и открытой девушки, как Лилиан, может быть такой замкнутый и нелюдимый брат.
Когда Гуннару было чуть больше двадцати, он влюбился. Лилиан была рада видеть, как он начал робко ухаживать за одной из её подруг, а та отвечала ему взаимностью. Гуннар сделал ей предложение и подарил помолвочное кольцо. Однако свадьбе не суждено было состояться, поскольку незадолго до неё Гуннар погиб. Тело брата Лилиан нашли во дворе пятиэтажного дома, в котором жила семья Кнудсенов. Медицинская экспертиза показала, что молодой человек умер вследствие падения с большой высоты, скорее всего, с крыши дома. Что он там делал, установить не удалось, и дело было закрыто с формулировкой «несчастный случай». Однако Лилиан не сомневалась, что мистер Черничка имел прямое отношение к смерти брата. Инспектор полиции, расследовавший обстоятельства случившегося, рассказал ей, что в руке погибшего Гуннара был найден кусок черничного пирога. Эта абсурдная деталь долго преследовала Лилиан в её кошмарах.
Куст в моём блокноте приобретал всё более размашистые очертания. Он уже занимал собой всю страницу, и я по одной начал добавлять круглые ягоды на его ветки.
— Нам жаль, — печально заметил женский голос, — что мы начали рассказ о нашей компании с самого мрачного эпизода в жизни её основательницы, но что делать, если именно с этой истории всё и началось? Лилиан Кнудсен тяжело переживала смерть брата. Она была уверена, что его трагическая гибель как-то связана с его воображаемым другом. Раз за разом она спрашивала себя, могла ли она предотвратить трагедию. Можно ли было спасти Гуннара, или он был обречён в тот злосчастный день, когда познакомился с мистером Черничкой? Чтобы иметь возможность это выяснить, Лилиан поступила в Каролинский институт, который по праву считается одним из крупнейших в Европе медицинских университетов. Будучи студенткой факультета клинической неврологии, она уделяла особое внимание медицинским рефератам, в которых описывались похожие случаи. Гуннар не был единственным ребёнком, утверждающим, что у него есть невидимый друг. Такие невидимые друзья были и у других детей. Некоторые из них были вполне безобидны и не причиняли детям вреда, другие же, подобно мистеру Черничке, служили неиссякаемым источником проблем.
Карандаш чиркал по бумаге. Одна ягода, другая, третья. С этого куста можно было бы собрать целую кружку черники…
Мысль о том, что может быть в эту самую минуту какой-то ребёнок в Стокгольме или в другом городе знакомится с существом, похожим на мистера Черничку, была для Лилиан невыносима. Но она никак не могла придумать, как помочь в такой ситуации. Ведь если мистер Черничка не захочет показываться взрослым на глаза, то ребёнку никто не поверит. Чем подтвердить свои слова, если ты мал, а окружающие считают тебя выдумщиком?
Однажды Лилиан листала семейный альбом. Её заинтересовала фотография, которую владелец ателье счёл бракованной. Она предположила, что светящийся контур рядом с её братом — это еле заметное отображение мистера Чернички, который, скорее всего, также присутствовал в ателье в тот день. «Интересно, — подумала Лилиан, — а как вообще должна работать камера, чтобы можно было бы сфотографировать мистера Черничку даже в его невидимом состоянии?» В этот момент ей в голову пришла поистине блестящая идея такого устройства. Идея была вполне осуществимой, но требовала участия других людей: например, нужен был человек, видевших воображаемых существ точно так же, как видят их дети, и человек, способный сконструировать само устройство. И всё же несмотря на то, что пока это была только идея, Лилиан почувствовала, что она на верном пути. В тот день она пообещала себе, что доведёт эту историю до конца. Лилиан Кнудсен была целеустремлённой и волевой девушкой, — с гордостью заключил женский голос, — поэтому она смогла выполнить задачу, которую перед собой поставила.
Я нажал на паузу. Может быть, я чересчур близко к сердцу принимаю эту историю, но мне нужно было обдумать услышанное. Мне будто жуткий кайдан11 рассказали. Так вот что имел в виду милейший доктор, когда говорил о проблеме инвизов. Но одно дело — узнать, чисто теоретически, что проблема существует, и другое — увидеть, как с ней сталкиваются живые люди. Я ещё раз посмотрел на фотографию, где брат и сестра Кнудсен беззаботно смеялись в объектив, а за их спиной виднелся освещённый солнцем снежный склон. Я сочувствовал парню в свитере с оленями, и все больше беспокоился за Мичико Ёсикаву. Что, если её инвиз был таким же зловредным существом, что и мистер Черничка? Однако делать выводы пока рановато, мне всё ещё не хватает информации. Будь со мной Четвёртая, она бы обязательно ввернула бы какое-нибудь подходящее к случаю трёхстишие вроде того, про лиса и дыню. Но поскольку Четвёртой со мной нет, придётся обойтись без глубокомысленного напутствия. Послушаем, что мне расскажут дальше.
ebooksa