Схватка

— Из Китраны?

— Он везде и нигде. Появляется и исчезает…

— И, как понимаю, как в точности он выглядит — никому неизвестно?

— Лицо слишком замазано белилами, господин архканцлер. И глаза зачернены. Он похож одновременно на всех дэйрдринов, и при том обладает некой сверхъестественной силой, которой они поклоняются… Это все, что о нем знаем… Прозрец участвует в главных мистериях, приносит кровавые жертвы…

— Тьфу ты! Безумный Пьеро!

И этот безумный Пьеро внезапно обратил на меня свое не совсем здоровое внимание.

Глава 40-42

Глава сороковая

Я вызвал Шутейника, составил при нем статью о победе господина архканцлера над черным мором (молитвами, токмо горячими молитвами удалось победить!), и первую из пояснительно-рекламных статей о грядущей (завтра, уже завтра открывается продажа, спешите, всем не хватит!) лотерее, тут же набросал простенький эскиз лотерейного билета, проставил номер первый и сделал ремарку для дядюшки Рейла, как нумеровать все последующие лотерейные билеты. Лотерея будет простейшей, выигрыш — по номеру, а номера печатать мы будем до тех пор, пока будет спрос на билеты, но прекратим за сутки до розыгрыша. Лотерейный барабан сколотят плотники. Выигрышные номера — будут опубликованы в моей газете. Надеюсь, за оставшуюся до розыгрыша неделю азартная истерия будет усиливаться каскадом. Работаем в стиле Франциска Первого, который многократными лотереями многократно же латал бюджет страны.

Шутейник был отправлен в Норатор с эскизом билета и наброском статьи и приказом немедленно начать печать билетов и газеты. Брат Литон поехал с ним с наказом опечатать казенный и чеканный дворы и провести там хотя бы поверхностную проверку имеющихся активов. С каждым я отправил по десятку Алых. Немного погодя явился Бришер, принес мне «чуть-чуть напитка» — стеклянную бутыль примерно на десять литров. Доложил: в окрестностях Варлойна все спокойно и тихо. Будто и не было ничего. В ознаменование нашей общей победы мы приняли граммов триста эликсира. Затем — внезапно — открылись врата ада, и ко мне повалили первые лица при дворе: главный конюший, главный виночерпий, и так далее, и тому подобное. Разумеется, позорные указы о взимании платы с архканцлера и все прочее я отменил, но мог бы и не отменять — придворные Варлойна держали нос по ветру и чуяли, к кому надо примкнуть и что надо сделать. Снова потекли взятки. Но на сей раз я отвергал дары, однако общался с посетителями достаточно любезно. Где-то к середине приема вернулся Бернхотт. Солдаты расквартированы в казармах подле Варлойна, число их сейчас около семисот и продолжает расти — дезертиры и ветераны идут от Норатора потоком. На дороге к Норатору Бернхоттом поставлены посты, задача которых направлять дезертиров и ветеранов прямо в казармы. Что касается военных складов, то ситуация там плачевна: оружия и доспехов почти нет. Что имелось — то роздано солдатам. К счастью, почти все пришли со своим оружием — даже дезертиры сберегли мечи и кинжалы. Доспехов, правда, мало… Луков и арбалетов почти нет, упряжей конских — нет, седел — нет. Но все это дело будущего. Будут и луки, и арбалеты, и доспехи, и седла — были бы деньги.

— Меж тем, мессир, прошел я мимо Архивов, — сказал Бернхотт напоследок. — А там все еще рыщут, бумаги из окон летят… Не могу понять — что ищут, зачем???

Зато я уже понял, что именно ищут в Архивах и почему — помимо желания завладеть Большой имперской печатью! — убили Сегерра и Диоса. Император оставил финальное завещание — видимо, противоречащее тому, что оставлял ранее, такое, что шло вразрез с планами Простых и Умеренных. И согласно этому завещанию он оставлял корону Санкструма не Хэфилфраю и не Мармедиону. Он оставлял корону, вероятно, принцу Варвесту — тому религиозному фанатику, что сидел сейчас в Адоре… И это был самый скверный выбор для Санкструма! Вопрос: что за партия его поддерживает? Ответ: черт его знает. Умеренные и Простые определились со своими фаворитами, Великие же почему-то ставят на меня. Очевидно, у Варвеста есть скрытые приверженцы, некая оппозиция внутри фракций… И — такое тоже может быть! — оппозиция могла завладеть этим завещанием… И главы фракций боятся, что истинное завещание будет оглашено на балу… Как тебе такое, Шерлок Холмс? А моя задача по восстановлению Санкструма при этом усложняется, ибо фанатик на троне — если он его все-таки займет! — вряд ли будет меня слушать…

Но все это — пока предположения. Ждем бала. Дальше — действуем по обстоятельствам.

* * *

Вечером — незадолго до прихода Атли и ухода Эвлетт — в ротонду явился живописец Валтор. Я ждал его и приветливо ему улыбнулся.

Он прижал к груди мольберт, застыв в дверях огромной глыбой:

— Ваше сиятельство!

— Заходите, Валтор, заходите!

На живописце был длинный, скорбный заплатами плащ.

Тут же, как только Валтор шагнул за порог, его скрутили двое самых могучих Алых. Он взревел раненным троллем, но Бришер приставил к его горлу палаш:

— Цыть, злыдня!