Это дало нам несколько секунд, чтобы выскочить из хижины. На бегу ни я, ни Молчок использовать мудрость не умели — она оставалась там, где мы её сформировали. У Пуза был талант двигать узор из мудрости, но его с нами не было. Поэтому выскакивали мы, прикрывшись обычными щитами, а дорогу расчищали моей воздушной волной. Пусть она и была слабенькой — к тому же, мне мешался ску, который видел мудрость — но нам всё-таки повезло.
Похоже, Харато и его воины недооценили нашу осведомлённость. Первые копья и стрелы полетели уже нам вслед, а мы с Молчком рыскали, как взбесившиеся кирри, из стороны в сторону — не давая прицелиться. Мне стрела пробила ягодицу, но неглубоко, а Молчку оцарапало ногу. И одно, и другое попадание сковывало движения, но не настолько, чтобы остановиться. Мы добрались до выхода из храма и кинулись к спасительному строению.
Перед входом пришлось засевшую во мне стрелу обламывать — она мешала ползти. А сзади уже доносились крики ску, поборовших растерянность и бросившихся в погоню. Молчок не стал церемониться и просто пережёг древко мудростью. Первым полез он, а следом — я. Когда меня уже вытаскивали бойцы из узкого лаза, внутрь кто-то из ску просунул копьё, но оно натолкнулось на выставленный щит.
— Все тут? — сразу спросил я.
— Все-все, — ответил мне Нож, доставая пузырёк с мазью. — Спускай штаны, командир!
Сказал он это таким тоном, что большинство бойцов начало нервно смеяться.
— Ты смотри там, без этих имперских глупостей! — предупредил я, вспомнив, что среди аристократии Империи широко распространены самые разные странности в интиме.
— Не боись, я не такой! — ответил мне Нож. — Я с мазью!
После перевязки я успел пройтись и осмотреть наше убежище. Это была небольшая комната перед главным залом храма. Из неё вел когда-то точно такой же лаз, но стена просела и перегородила проход. С нашей стороны лаз на улицу прикрывал люк: толстый и массивный. Металл был тёмным. Я зажёг огонёк и внимательно его осмотрел. Даже обнаружил кое-что интересное, но не стал сразу сообщать бойцам.
Мы успели прождать минут двадцать, когда снаружи раздался голос разговорчивого.
— Эй, Шрамик, как там твоя попка? — кричал он под хихиканье других ску.
С моего согласия ответил Злобный:
— Сотнику Шраму и его десятникам зазорно говорить с вонючим уродом! Поэтому если хочешь общаться — зови своего вождя, обгорелый!
— А ты кто такой? — поинтересовался разговорчивый.
— Ты что, дитя серых людей и кочевников, не понимаешь человеческий язык? — удивился Злобный, поднявшись в моих глазах очень высоко. Так подобрать на лету сразу три смертельных оскорбления, после которых любой ску потребует поединка или казни — это надо было уметь.
На нас ругались. Наверно, там было многое из того, что стоило бы запомнить на будущее, да вот только мы ничего не поняли. Ску ругались на своём языке, забыв и имперский, и мобанский. Через проход влетело несколько стрел, но на их пути, естественно, никого не было.
— Кто бы там ни был — ты уже мёртв! — оповестил Злобного разговорчивый ску.
Боец не остался в долгу, вызвав новый поток ругательств:
— Что, обделался лезть? Кричишь издалека, трусишка? Приди и убей, пустомеля!
— Поздравляю! — Нож похлопал Злобного по плечу. — Ты только что стал их вечным врагом.
ebooksa