и ограниченным, так как оба этих положения ложны. В самом деле, явления (как одни лишь
представления), которые все же были бы даны сами по себе (как объекты), суть нечто
невозможное, и бесконечность этого воображаемого целого была бы, правда, безусловной, но противоречила бы (так как в явлениях все обусловлено) необусловленному определению
величины, которое, однако, предполагается в этом понятии.
Глава 19
Апагогический способ доказательства есть также та настоящая иллюзия, которая увлекает
поклонников основательности наших умствующих догматиков: этот способ есть как бы
борец, который хочет доказать честь и бесспорные права своих единомышленников тем, что берется драться со всяким, кто усомнился бы в этих правах, хотя такое хвастовство
нисколько не решает вопроса, а лишь показывает относительную силу противников, да и то
лишь на той стороне, которая держится задиристо. Зрители, видя, что каждый [из борцов]
бывает по очереди то победителем, то побежденным, нередко склонны скептически
усомниться в самом объекте спора. Однако у них нет оснований для этого, и достаточно
крикнуть им: defensoribus istis tempus eget. Всякий должен вести свое дело посредством
честного доказательства, осуществляемого при помощи трансцендентальной дедукции
доводов, т. е. прямо, чтобы видно было, в какой степени его притязания могут быть разумно
обоснованы. Действительно, если противник [догматика] опирается на субъективные
основания, то, конечно, легко опровергнуть его, однако без выгоды для догматика, который
обычно также придерживается субъективных оснований суждения и таким же образом
может быть загнан в тупик своим противником. Если же обе стороны ведут доказательство
только прямым путем, то они или сами заметят трудность и даже невозможность
ebooksa