На последних словах я оживился. Спирт мне был нужен. Мои запасы давно уже закончились, даже напиться было нечем после победы. Одна радость осталась – женщины, и те чернокожие.
– А ты спроси его, Луиш, есть ли у него десять литров спирта, и молодая блондинка, или, на крайний случай, рыжая. Если нет рыжей, то хотя бы брюнетка, но, чтобы обязательно была белокожая.
Луиш недоумённо похлопал глазами на мои запросы, но перевёл… сбивчиво. Теперь настала очередь хлопать глазами, от такого рода изысканных запросов, Леонардо.
Он, конечно, ожидал каких-нибудь невыполнимых требований, или просто банального отказа, но чтоб такого… нет, не ожидал. Десяти литров спирта у него и правду не было. Было два, которые он собирался разбавить вдвое и отдать вождю. И ничего, что обман. Он проверять, что ли будет, сколько в нём градусов? Но насчёт женщин, он был пас. Европеек молодого возраста, и любого цвета волос, у них, увы, не было. Климат тяжёлый, комфорта не было, малярия опять же. Переезд ужасен, кругом дикари, влажность, жара. Исключением были только портовые города, где жили семьи крупных начальников, остальные довольствовались услугами негритянок. Высшим шиком считалось иметь любовницу из мулаток, которых было немного. Так что здесь он и себе не мог позволить плотских утех с белокожими красавицами. А тут…, какой-то, обнаглевший негр, поверивший в себя всего из-за одной победы. Причём, победы, над таким же племенным вождём, как и он сам, только менее удачливым.
Хотелось встать и выстрелить в лицо наглому негру. В приступе злобы, Леонардо схватился за кобуру великолепного бельгийского револьвера, подаренного матушкой на двадцатилетие, но сдержался, глядя, как наглый негр уже баюкает в руках аналогичный шестизарядный револьвер, только британского производства.
Бессовестный вождь, с деланным небрежением, никак не сочетавшимся с глупым выражением его лица, переломил револьвер, показав внутренности барабана с блестящими капсюлями патронов, каждый из которых находился в своей каморе. Потом защёлкнул его обратно и раскрутил барабан ладонью, улыбнувшись при этом одной из своих отвратительных улыбок, так гармонично смотревшихся на его варварском лице.
– Эх. Нет у меня белых женщин, – подумал Леонардо, – как нет их на всей территории Бельгийского Конго, что начинается на противоположном берегу реки Убанги, а вслух сказал.
– Мой король не уполномочивал меня торговать белыми женщинами, а спирта в бо́льшем количестве у меня, к сожалению, нет.
– Ну что ж, значит, наша сделка не состоится, и я не смогу продать вам территорию своей страны, – сказал я, правильно истолковав затянувшееся молчание и его слова.
– Но я готов обсудить с вами торговое соглашение, и выкупить всё оружие, а также другие товары, что вы привезли, – через переводчика сообщил ему я. Эта информация заставила его задуматься. Решив его дожать, я добавил пищи его размышлениям.
– До прихода сюда, я неоднократно отражал набеги из южного Судана, и тамошние воины, неоднократно обещали прийти с могучим войском, чтобы захватить всю мою страну, и прочие территории, и дойти до далекой, но такой нужной всем, реки Конго, что несёт свои воды через всю Африку.
– Да, и ещё я вспомнил! Мне говорили, что видели отряды белокожих людей с юга, и они говорили на таком же языке, что и вы. Наверное, они тоже предложат мне продать мою землю, и, если они смогут предложить мне белых женщин для моего гарема и огнестрельное оружие, которым так хорошо воевать, я, пожалуй, соглашусь.
Бельгиец заинтересовался полученной информацией, и стал задавать уточняющие вопросы, кто, где, когда. Во что были одеты, какое вооружение, и что делали.
Но я был готов к подобным вопросам, и, вспоминая мимоходом услышанную информацию от Луиша и редких бродячих торговцев, что изредка посещали мои, забытые чёрным богом, места, вдохновенно врал. Это дело я любил, и владел им в совершенстве. Конечно, врать девушкам проще, и тема там несколько однобока. Но здесь главное – опыт и вдохновение. И то, и другое у меня присутствовало, да ещё плюсом шло умение врать от прежнего обладателя моего тела, недаром есть выражение, что это у него в крови.
Так что, мозги бельгийцу я запудрил классно. Интересно было смотреть, как, в зависимости от полученной информации, его лицо меняло свой цвет, несмотря на загар. Убедившись, что он поверил в достоверно преподнесенную мною информацию, я испытал истинное наслаждение профессионального, но доморощенного, лицедея.
Не знаю, какие из моих слов всё-таки смогли достучаться до мозга бельгийца, но, поколебавшись пару минут, он, кажется, принял выгодное для меня решение, и стал торговаться. Я не стал выставлять напоказ свои алмазы, вынув только пару, самых невзрачных, в качестве подарка. Вызвав тем самым ожидаемый восторг, когда он смог рассмотреть в неверном свете очага, что я ему подарил.
В результате торга, я лишился половины захваченного запаса слоновой кости и разных поделок из неё, почти всего запаса шкур диких животных и немного продовольствия, в котором нуждался бельгиец. Его запасы подошли к концу, а пополнить их он сможет ещё не скоро.
Сам я стал обладателем пятидесяти однозарядных винтовок системы Гра, точно таких же, что были у моих людей в количестве четырёх штук и нескольких тысяч патронов к ним. Дальше шёл, так называемый, ширпотреб – бусы, ткань, мелкий бисер, железная посуда и украшения.
В итоге, мы расстались, скорее недовольными друг другом, чем наоборот. Леонардо был вынужден согласиться с моими предложениями, под грузом фактов, которые не смог предвидеть. Я же был недоволен малым количеством купленного оружия, и неясностью дальнейших перспектив сотрудничества с бельгийцами, уж больно они были жадными и скользкими. Да и репутация у них была ещё та.
Этот розовощёкий молодой крепыш был скорее исключением из правил, чем типичным представителем расы эксплуататоров. Этакая витрина салона по продаже мебели, на самом деле, занимающегося не ею, а риэлтерскими операциями по незаконному приобретению имущества, включая уничтожение хозяев оного.