– Ну вот, я тебе сейчас и вставлю, кое-что и кое-куда.
Почувствовав неладное, воин не нашёл ничего лучшего, как бросить, и то, и другое, и убежать, от греха подальше, и от моего гнева… Козёл, блин, чёрный. Или нет, не козёл – сайгак…, однорогий. Пся крев.
В результате, научиться стрелять, они – то научились, израсходовав все боеприпасы к французским винтовкам. И, довольно, неплохо. Но, вот ухаживать за оружием, ни хрена.
Что я только не делал, чего только не придумывал, всё бесполезно. Даже печальный случай разрыва ствола винтовки, никого не научил, кроме пострадавшего. Все остальные продолжали также стрелять, но отказывались чистить оружие, под разными надуманными предлогами. Либо соглашались, а потом обманывали,… сволочи чёрные.
К концу занятий я имел кучу неисправных французских винтовок, которые принёс в жертву прогрессу. Из пятидесяти четырёх, исправных осталось всего лишь двадцать девять. Ужас просто. Я не знал, что делать, и как приучить придурковатых детей природы ухаживать за оружием.
Самое обидное, что у них были даже кожаные чехлы для наконечников копий. Один из них красовался на моём копье, когда я брал его в дальний поход. А вот винтовка, по их мнению, была колдовством, а колдовство, в отличие от старого, доброго, холодного оружия, не нуждается в уходе и защите.
Уже почти отчаявшись, я, наконец, додумался до простого и очевидного решения, и, собрав всех стрелков, начал им объяснять.
– Винтовка – это живое существо, и, как всякое живое существо, она любит поесть. Но, у неё нет рук, поэтому, метать огонь постоянно, она не может. Потому что… что? Правильно, она устаёт, и хочет кушать. А глотка забита сажей.
– Поэтому, что нужно сделать? Правильно…, прочистить её горло шомполом, а потом залить в неё масло, которое она очень любит, особенно, пальмовое. Но, можно и любое другое.
– Что?… Мясо? Нет, мясо она не ест. Только, чистый жир, и, обязательно, жидкий, но, лучше пальмовое, либо другое, растительное, масло. А так как…, я повторяю, рук у неё нет, то надо, обязательно, заливать ей вовнутрь масло, и проверять, всё ли им смазано.
Негры оживились, загалдели, как, что-то не поделившие грачи, на мусорной куче, обмениваясь при этом бешеной жестикуляцией. С этого дня дело пошло на лад. И все винтовки постоянно блестели жиром, иногда, даже чересчур.
Все же разные. Один щедрый не в меру, другой скупой, до безобразия. Также они относились и к своему имуществу. Ну, а тех, кто не понял, а были, к сожалению, и такие, я нещадно… нет, не порол, наказывал огородными работами. Там им быстро вправляли мозги, и они возвращались обратно, на всё согласные, и, даже на то, чтобы кормить и чистить свою винтовку.
Теперь у меня была сотня чёрных стрелков, семьдесят пять из которых имели немецкие винтовки Маузер, едва пристрелянные, с большим запасом патронов. И двадцать пять, не менее чёрных, чем остальные, стрелков, вооружённых французскими винтовками, но без патронов, с одними штыками. Впрочем, штыки были неплохие, длинные, похожие на шпаги, они отлично подходили для колющего удара, и могли заменить копьё в рукопашном бою. Но, не винтовку же. А вот патронов, увы, больше не было. И взять их пока было негде.
Пора было собираться в дорогу, чтобы встретиться с Феликсом фон Штуббе. Прошло больше двух месяцев, которые, из-за всех этих трагичных событий, пролетели незаметно. А встреча с ним была назначена через четыре.
Процесс обучения был налажен, и не требовал моего непосредственного участия. Поля были вспаханы, и засеяны. Банановые деревья давно отцвели, и собирались вскоре наградить нас фруктами, и не только нас. О чём недвусмысленно напоминали, начавшие мелькать поблизости, облезлые обезьяньи хвосты, и, их не менее отвратные, задницы.
Мастерские снова заработали, выплавляя железо, создавая изделия из глины, обрабатывая шкуры зверей для производства щитов и придуманных кожаных доспехов. Доспехи состояли из нагрудника и большой пластины, прикрывающей живот воина. Ну, и шедевр местного творчества, сделанный по моим эскизам, шлем, больше похожий на помесь русской шапки-ушанки, будёновки, и средневекового шлема с бармицей.
Кожаные уши круглого шлема спускались вниз, закрывая шею и голову воина, как сзади, так и с боков, что придавало любому негру, надевшему его, совершенно гротескный вид. А нечего тут щеголять бритым черепом, извольте шлем…, кожаный.
Женщинам, на время моего отсутствия, тоже досталась работа, ткать полотно из растительного лыка. Примитивный ткацкий станок я вспомнил по картинкам, и долго объяснял его примерное устройство местным Кулибиным, пока они смогли понять, и начали мастерить что-то, донельзя примитивное, но рабочее. Город был защищён, как и любая другая территория, в округе пятисот километров, остававшимся моим недообученным войском. И я стал собираться в дорогу.
Глава 18. Унган
Дорога обещала быть трудной и извилистой. А мне необходимо посетить много разных мест, и разведать обстановку вокруг. И все это за полтора месяца, так что, надо было спешить, и ещё раз спешить. Первое место, которое я собирался почтить своим присутствием, это джунгли, откуда явились суданцы, и где жили мои друзья пигмеи. Их надо было либо отблагодарить, либо наказать, в зависимости от ситуации.