— Предлагаю вам разместиться на нём, и оттуда руководить вашими воинами. А сам я буду вооон там, — и он показал рукою вправо, на такой же холм, слегка возвышающийся над местностью. Надеюсь, мы выиграем!
Кивнув головой, Мамба ушёл к своим людям, а Эмин-паша позволил себе ещё одну лёгкую улыбку, но теперь ядовитую. Не только Мамба может быть змеем, и другие тоже… умеют копить яд.
Прибыв к своим людям, Мамба, забрав небольшой отряд телохранителей, действительно пошёл на указанный Эмин-пашой холм, и разместился там, установив своё копьё на его верхушке, как личный штандарт.
По его приказу, рас Аллула Куби занял позицию в центре, а вся масса диких воинов, под руководством Жало, заняли позицию слева. Через некоторое время сражение началось.
Сначала окутались белым дымом выстрелов позиции египтян, а потом, и махдистов. Выпустив друг в друга пару залпов, и перезарядившись, махдисты бросились в атаку. Дал команду атаковать и Мамба. Стрелки Куби не двинулись с места, а иррегулярные формирования бросились вперёд.
Через несколько минут, копейщики махдистов встретились с отрядом Жало, и закипел бой. Египтяне только стреляли со своих позиций, не спеша атаковать, ожидая, когда противники выдохнутся. Но, силы были не равны, «мамбовцы» стали откатываться назад, теряя людей, и бросая бесполезные винтовки.
Что-то кричал на своём холме Эмин-паша, посылая к команданте гонцов, с требованием атаковать всеми силами. Мамбе было на это наплевать. Его стрелки отсекли огнём махдистов, от бежавших в панике диких сослуживцев, и те смогли вернуться, не сильно потрёпанными. Получив отпор, махдисты развернули остриё атаки на египтян, и всей силой своего строя обрушились на них. Мамба безучастно наблюдал за этим с вершины своего холма, наслаждаясь действием сражения, как в кинотеатре.
Не ожидавшие таких поступков от него, египтяне были вынуждены схватиться с махдистами в рукопашную, завязнув в ней, и неся большие потери. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы на самого Мамбу не напали, прятавшиеся в скрытой ложбине, люди Аль-Максума.
С диким рёвом, небольшой отряд конных воинов выскочил из ложбины, и бросился к холму.
Я смотрел на то, как гибли египетские солдаты, борясь за общую победу, как дикое гиканье и гортанные крики ворвались в мои уши. Развернувшись, я с удивлением, а потом и со страхом, увидел выныривавших из неглубокой ложбины, всадников. В том, кто это был, у меня не осталось сомнений, как только я увидел среди них Аль-Максума, вычленив его из массы других всадников.
«Вот и встретились два одиночества!»
Сердце сначала похолодело от страха, а потом обрадовалось. Наконец, я смогу осуществить то, о чём давно мечтал! Ну, держись… Максимка, хорошо в седле, я тебя сейчас… выбью из него.
С силой выдернув своё копьё из земли, я перехватил его правой рукой поудобнее, и швырнул вниз, целясь в знакомого всадника. Копьё пролетело расстояние, разделявшее нас, и ударило в грудь лошади, на которой скакал Аль-Максум. Оба, и лошадь, и всадник, покатились по земле. Вокруг меня защёлкали выстрелы винтовок телохранителей. Всадников было, хоть и немного, но скакали они быстро, преодолев расстояние до меня за несколько ударов сердца.
Взмах сабли, и её лезвие, натолкнувшись на мой хопеш, со скрежетом разлетается на куски. Ещё взмах, и клинок отлетает прочь, отбитый им же. Мои телохранители тоже сражались рядом со мной. Первоначальный запал нападающих всадников быстро угас, и один за другим, они покидали свои сёдла, валясь на землю, убитыми или ранеными.
Аль-Максума нигде не было видно. Револьвер, изрыгнув все шесть пуль, довершил разгром внезапной атаки. Но это было ещё не всё, из лощины продолжали выбегать люди, только теперь это были пешие воины, вооружённые винтовками. Аль-Максум, поняв, что проиграл, и, потеряв всех своих всадников в скоротечном бою, спешил на встречу с ними.
— Не надо так спешить… Максимка. Подожди привета от меня, — проговорил вслух я, и приложил к плечу приклад моей старой однозарядной винтовки Энсфилда.
Не успел я, как следует, прицелиться, как перед спиной ковылявшего Аль-Максума появился один из его воинов. Приложив приклад винтовки к плечу, как и я, он стал целиться в меня. Выстрелы прогремели одновременно. Крупнокалиберная пуля моего «слонобоя» пронзила тело неизвестного стрелка насквозь, и, отбросив со своего пути, уже изрядно ослабленная, воткнулась в спину, убегавшего от меня Аль-Максума.
— Аааа, — его вскрик услышали немногие, а потом его подхватили свои, и вытащили из-под огня, скрывшись всё в той же, злосчастной ложбине.
Но я не слышал его крика. Пуля, выпущенная неизвестным стрелком, ударила в мой череп, зацепив его по касательной, содрала изрядный кусок скальпа, и оглушила меня. Я упал на землю, ничего не соображая, с залитым кровью лицом.
Мои воины сначала опешили, потом бросились мне помогать. От раса Куби прибежал гонец, узнать, что случилось. Я же, оглушённый, лежал на земле, потеряв на минуту сознание. И тогда раздался панический крик, грозивший всем гибелью.