И Джошуа Редман не дряхлая развалина. Нет, сэр!
– Вон, я сказал!
Как в таком случае поступает настоящий мужчина? Он кошкой прыгает на врага. Он с размаху бьет кулаком. И он, черт бы вас всех побрал, пролетает насквозь! Сыпля проклятиями, Джош кувырком летит на кровать Сэма, на самого спящего Сэма. Дерьмо! Сэм вскидывается спросонья, резко, с хриплым выдохом, садится – и Джош едва успевает увернуться.
Уворачиваться глупо, сэр. Призрак Сэму не помеха. Еще глупее думать, что Сэмюеля Грэйва разбудили Джошевы проклятия. Ими сейчас и кролика не вспугнуть. Чутье, говорит себе Джош, вжимаясь в угол. Чутье, пылающее в Сэме, как в костерке из полезных, скупленных заблаговременно искорок.
– Ты что тут делаешь, а?!
Времени Сэм зря не теряет. В руке его уже блестит револьвер: стул, через спинку которого перекинут пояс с оружием, стоит рядом с кроватью.
– А ну, подними руки!
Щелчок взводимого курка звучит подобно грому.
Это не тахтон, понимает Джош с большим опозданием. Сэм видит незваного гостя! Это грабитель, нет, убийца! Он не хочет присвоить мое бедное, злополучное, всем до зарезу нужное тело. Он хочет превратить мое живое тело в хладный труп!
Вместо того, чтобы поднять руки, убийца поднимает ногу.
Темнота взрывается динамитной шашкой. Как птичка из клетки, револьвер вылетает из руки Сэма. Птичка заполошно чирикает: грохочет выстрел, пуля уходит в потолок. «Ремингтон» не успевает упасть на пол, когда маленькая, твердая как камень пятка бьет Сэма в лицо. Комнату заволакивает пороховым дымом, чернокожий помощник шерифа валится обратно на кровать, а с кровати – на пол.
Из ноздрей, расплющенных ударом, хлещет кровь.
2
Рут стреляет дважды.
Свинцом.
Тень роняет винтовку. Перевернувшись в воздухе на манер заправского акробата, оружие летит вниз, прямо на коновязь, поставленную у входа в контору. И зрители, и участники этого представления слышат глухой треск: от удара шейка приклада ломается. Приклад падает на землю, все остальное – на ступени крыльца. Какое-то время тень балансирует на краю крыши, как если бы пули не попали в нее, а только испугали, нарушили равновесие, заставили разжать пальцы. Вот сейчас крыша опустеет, тень пустится в бега…
Кто бы ни был на крыше, он повторяет трюк собственной винтовки.
Сальто-мортале, короткий полет, падение спиной на коновязь. Треск – так под грузом снега ломается ветка сосны. Запоздало вскрикивает преподобный Элайджа. Должно быть, священник ждет, что часть упавшей тени подобно отломившемуся прикладу упадет наземь, а другая часть – на крыльцо.
Этого не происходит. Тень превращается в человека, человек всхрапывает, будто загнанный конь, и падает на крыльцо весь, как был. Он был живой, он и сейчас живой, но долго это не продлится.
ebooksa