Черный ход

Рут срывается с места. Пастор обгоняет ее, но мисс Шиммер прибавляет ходу, вырываясь вперед. Зачем ей это надо, Рут не знает, но бежит со всех ног.

3

Джошуа Редман по прозвищу Малыш

Что может дух? Бесплотный, мать его, дух?!

Только вопить во всю мочь:

– Давай! Врежь ему! Бей промеж глаз!

Думаете, это Джошуа Редман поддерживает своего закадычного друга Сэмюеля Грэйва? Советы дает? Неправильно думаете, сэр!

Сэму не до кулачного боя. Сэм сидит на полу, вытянув ноги, кровь в два ручья течет из носа на грудь, а знаменитые на весь Элмер-Крик кувалды висят самым позорным образом. Малое дитя сейчас надерет Сэму его черную, как вакса, задницу, а он и ухом не поведет.

Какие уши, если тебя вырубили?

– Давай! Бей! Расквась ему рожу!

И в страшном сне Джошу не привиделось бы, что он станет поддерживать – да что там! – болеть всей душой за сволочного тахтона. А что делать? За кого болеть, если тахтон, как ни крути, свой, а незваный гость – чужой? Черти кто с железными пятками?!

– Сади в ухо! В ухо, говорю!

Сразу после выстрела, как раз когда Сэм получил по морде, Джошево тело подорвалось с кровати, словно его змея между ног укусила – и кинулось в драку. Да так, что Джош сам себе обзавидовался. Гость тоже не сплоховал: бьет, пинает, тычет. В комнате теснотища. Кровати, шкаф, подоконник. Стулья, зеркало на стене. Тумбочка с кувшином воды. Кто иной уже сцепился бы грудь в грудь, запнулся обо что-нибудь – и покатился в угол.

Нет, не катятся. Машутся почем зря. Как и помещаются-то? Не иначе, в юности с цирком ездили – прятались в ящик, а их там пилой распиливали.

– Дери с него шкуру! Свежуй!

Крутится карусель, летают стулья. Зеркало упало, разбилось. Кувшин вдребезги, вода вытекла. Тумбочка перевернулась, но вроде цела.

– Кончай с ним!

Будь в комнате светло как днем, и то бы Джош немного разглядел. Одно ясно: тахтон бьет выродка, как бил на площади Майкла Росса, земля пухом Большому Майку. Смысла в ударах с гулькин нос, только Джош уже знает, чем это дело кончается.

Незваный гость вертится, юлит. Бережется, словно стеклянный. Если случай подворачивается, лупит тахтона в хвост и в гриву.

– Что ж ты творишь, сукин сын!