Мягкий свинец, если он выпущен из сорок пятого кольта, который держит твердая рука, с близкого расстояния останавливает скачущую лошадь. Большинство стрелков заряжало барабан «Миротворца» не шестью, а пятью патронами, оставляя гнездо под курком пустым – боялись случайного выстрела.
Большинство, но не мисс Шиммер.
Расстояние между Рут и крышей конторы близким не назовешь. Впрочем, далеким – тоже. Зато рука тверда, спасибо суровой школе Томаса Эллиота Шиммера, глаз верен, а ночную тень с ее хрупким телосложением вряд ли можно сравнить с лошадью.
«Рука тверда, – мысленно произносит Рут, чувствуя, как балаган превращается в театр, и опять в балаган, – дух черен, крепок яд. Удобен миг, ничей не видит взгляд…»
И слышит голос матери:
«Книжное дитя. Я тоже читала «Гамлета». Бумажная ярость, чернильное бешенство. Чужие слова кажутся тебе ярче?»
Мисс Шиммер давно не слышала этого голоса, даже в воображении. Слова матери больше не кажутся ей обидными. Книжное дитя? Нет, никакой обиды. Одно сожаление, что в прошлое нельзя вернуться.
Больше не прячась от священников, Рут подходит к крыльцу. Опускается на корточки, слушает чужой хрип. Первая пуля угодила тени в плечо, вторая – в грудь. Падение сломало тени спину. Тем не менее, тень еще жива.
– Деньги, – говорит Рут. – Ты так нуждался в деньгах?
Она сдергивает с лица умирающего шейный платок.
Перед ней Красавчик Дэйв. Луна красит лицо хрупкого стрелка свинцовыми белилами, подготавливая к роли трупа. Третий звонок, зал полон, скоро на сцену. Интрига длится, почтенная публика! Вы хотите знать, кто подбил Красавчика совершить покушение на Пастора? Кто предложил за это куш, достаточный, чтобы купить честь и совесть, оптом и в розницу? Зачем Бенджамен Пирс выставил из отеля свою падчерицу, желая остаться с Дэйвом наедине?!
Публика, может быть, и хочет знать. Публика в лице двух преподобных топчется за спиной мисс Шиммер. Публика – да, но не Рут. Она и так все знает. Это чертовски скучно: знать, не имея возможности покинуть зрительный зал.
– Он, – выдыхает Дэйв так, словно это последний вздох Красавчика. – Он…
– Что – он? Кто?
– Элайджа. Преподобный Элайджа.
– Ты чего-то хочешь от его преподобия? Молитвы? Отпущения грехов?
– Элайджа. Я хотел убить его.
Когда тебе мнится, что ты знаешь все, под ногами разверзается пропасть.
– Ты покушался на жизнь местного священника? Зачем?!
– Счеты. Личные счеты.
ebooksa