Черный ход

Почему его колотит? Это скачка, сэр?!

Красотка идет тряской рысью: дорога ухабистая, всю душу вынимает. Джош качается в седле. Джош стоит на площади, напротив мэрии. Это безумие, сэр. Называйте, как хотите, но Джошуа Редман торчит в Элмер-Крик, а перед ним маячит нефтепромысел Сазерлендов.

Там тахтон. Здесь Джош.

Кто здесь, кто там? Одно тело на двоих. Душа мучится в городе. Тело подъезжает к промыслу. Вот же гад! Тело забрал, не отдает, а дьявольскую ломоту в ребрах, отбитых железной пяткой миссис Ли – пожалуйста! Делится без зазрения совести, и все мили между телом и душой ему нипочем.

Прочь, мерзавец!

Возвращай тело или забирай боль себе!

Нефтепромысел пожирает мэрию. Приближается рывками, заволакивается туманом. Нет, сэр, это не туман. Это пороховой дым, сэр. Дым окутывает вход в салун. Вспышки выстрелов мелькают с такой скоростью, будто Сазерленды палят из пулемета Гатлинга.

Откуда у них пулемет?!

Это не пулемет. Это время сошло с ума. Несется галопом по кочкам, того и гляди, вылетишь из седла! Если так воевать – жить, видеть, слышать – на два фронта, за тело отдельно, за душу отдельно, можно и концы раньше срока отдать. Расточимся вместе с беднягой Пирсом…

Джош корчится на площади.

Джош (тахтон?) спрыгивает с седла.

К нему бегут со всех сторон: от времянок, котлована, насоса. Его обступают городские добровольцы вперемешку с возбужденными Сазерлендами и их работниками. Вперед проталкивается толстяк Хупер, который оставался за главного:

– Что в городе?

– Стрельба, Хупер!

– Что? Кто?!

– Джефферсон сцепился с Сазерлендами!

– А что шериф?

– Заперся в конторе!

– Вот же трусливое дерьмо!

– …вместе с Недом и Гансом!..