Неврийцы купили по лепёшке и сели за печью. Даже день тянулся медленно, словно не хотел становиться вечером.
Откуда ни возьмись, показался Килон. Он щурился на палящее солнце и, как всегда, еле тащил ноги.
Последовали дежурные приветствия.
– Что-то взрослые не спешат подходить, – заметил Маэс.
– Дурная примета, – ответил Килон, – нехорошо говорить с тем, кто будет на ночном представлении.
– А с его другом? – Маэс указал на Лика.
Килон сощурился.
– А этот участвует? – спросил он.
– Он смотрит.
– Хорошо. Может, кто и заговорит…
– На кого ты поставил?
– На тебя, разумеется.
– Смотри, я могу и не справиться.
– Весь Херсонес знает – ты будешь победителем или мёртвым.
Лик поморщился. Лучше бы этот город знал меньше…
– Скажи, о чём идёт разговоры, – продолжал Маэс, – А то мой друг совсем их жизни выпал.
– Известно, о чём. Скифский царь прислал гонца.
– Не посольство?
– Нет, гонца. Магистрату, лично в руки. Скифы якобы тайна просят вернуть земли у крепостей восточного берега. Царь Палак, похоже, пока не привык к большим городам. На рынке ответ старого Фенонса узнают ещё раньше, чем в Новой Столице.
– И что ответил магистрат?