– Что если с предками Палака были заключены договоры, то пусть он их покажет. С тех пор прошло много лет, появились новые колонии, и царства уже не там, где раньше.
– Значит, договоры, – усмехнулся Маэс. – И на чём он их писал – на бычьих шкурах?
– У вас, скифов…
– Не надо называть меня скифом!
– У вас, скифов, есть свои буквы, – как ни в чём ни бывало, повторил Килон, – Про невриев не знаю, поэтому и не говорю. Я ваши буквы читать не умею, но на нормальные они не похожи. А раз буквы есть, вы ими на чём-то писали ещё в глубокой древности. Вот.
Маэс тревожно задумался.
– Лик, прошу, поговори с ними ты, – наконец, сказал он.
– Зачем?
– Чтобы они не подумали, что я прячусь.
– Что мне отвечать, если у меня спросят, на кого им поставить? – спросил Лик.
– Пусть ставят на кого хотят.
Лик дожевал лепёшку и последовал за Килоном. Маэс остался сидеть у печки, мрачный, как гранитные скалы. Наверное, сам старый басилевс Фенонс не размышлял о судьбах города так напряжённо, как этот ликантроп, изгнанный из царства, где и так был чужим.
Чтобы отвлечься, Лик осведомился, куда пропал Ихневмон.
– Как всегда – выясняет!!
Стоило им отойти под другой навес, и взять ещё лепёшек, с сыром, луком и колбасками, – как они тут же оказались среди разговора.
Все, кто подошёл, были постарше. Лик опознал того самого стражника, что не желал пускать его в город. Ещё несколько бородатых лиц были похожи на те, что он видел за столом у Евдокса.
– Много вас, волков, в городе развелось, – заметил тот, что был стражником, – Кругом рыжие головы.
– Разные люди живут в городе, – как можно осторожней ответил Лик.
– Сегодня ночью посмотришь. Все рыжие придут, узнаешь, как вас много.
– Я так думаю, – сказал другой, сухонький и старый, с большим родимым пятном, прикрытым клочковатой бородой, – что сейчас по городам всяких невриев и прочих скифов намного больше, чем на их родине. За молодых воинов хорошо платят… кхе-кхе… как всегда перед большой войной.