Восстание

— Халтурят весь день! — пожаловалась я.

И тут как по заказу Сопля снова затупил со своим жирным Барахлюшем прямо перед несущимся на них свирепым зараженным:

— Перезаряжаюсь! — крикнул Сопля.

— Нет, я первый! — ответил Барахлюш, у которого тоже заглох автомат.

— Нет я!

— Нет я!

Зараженный сожрал обоих. Очередной хлопок по моему лбу. Оба заскулили, как младенцы, из-за ужалившего разряда в грудь. Дело в том, что на время тренировки бойцы надевают на торс специальные пластины, которые пускают электрический ток по телу, когда их пересекает голограмма зараженного. Этот секундный разряд, конечно, даже отдаленно не напоминает атаку зараженного, чей кусь может кость раздробить, но это позитивное подкрепление работает у нас, как дополнительный тренировочный стимул. Эх, был бы у меня пульт, управляющий силой заряда, я бы тут всех новобранцев в кому от болевого шока ввела!

— Стоп! Заново! — кричу я. — Пока не пройдете этот уровень, черта с два попадете на обед!

Звучит пронзительный сигнал остановки симуляции. Тут же в яме включается свет, и обстановка перестает быть угрюмой, мрачной и постапокалиптической: разрушенный город превращается в то, чем он всегда и являлся — кучей коробов, зараженные испаряются по мановению кнопочки, и лишь реальность, как была дерьмовой, так ею и остается. У ребят есть пятнадцать минут, чтобы передохнуть, пока инструктора настраивают новый сценарий на той же локации. Ребята садятся на скамьи вдоль зала и хлебают воду, как загнанные баскетболисты.

— Как и у Ляжки, — вздыхает Калеб.

— И у Теслы, и у Бодхи и у Васаби! Калеб! Они все упали духом! — отвечаю я. — Пока мы были реальными Падальщиками, собирали всякий мусор и едва ли нарывались на зараженных, мы для них были героями. А теперь, когда мы участвовали в реальном бою, нам надрали зад!

— Их было больше трехсот!

— Да какая разница? Пусть их будет тысяча! Главное — итог! Нас прогнали с поверхности! Ребята поговаривают о том, что Генерал собирается вообще все вылазки запретить! Кем мы тогда станем? Еще одним отрядом внутренней безопасности? Я на это не согласна! Я пошла в отряд специального назначения, потому что верила, что мы можем все исправить, что можем вернуться на землю, что начнем жить по-человечески, а не как гниющие черви!

Меня прорвало. Наверное, так сказывается депрессия. А может усталость. А может гнев на всех и вся, на всю дерьмовую жизнь!

На фоне истеричной меня Калеб выглядит пришибленным. Черт, прости Тесс. Хреновые из нас руководители!

— Триггер действительно намекает на мятеж? — зашептала я.

— Я не знаю, Бридж. Сегодня он расспрашивал про Маркуса и Фиделя — это самые ярые представители оппозиции, у них огромная популярность, народ их слушает. Но мне нечего было рассказать ему, потому я и отправил Ляжку с Легавым к Алании. Генерал меня из блока теперь уже никогда не выпустит, так что Алания — наша единственная возможность установить с ними связь.

— Крайслер уже три отряда разместил на воротах блока, скоро будут до простаты досмотр устраивать прежде, чем сможешь выйти отсюда, — сказала я.

Наращивание караулов по всей военной базе нервировало меня. Казалось, будто Генерал чувствует стремительно возрастающее недовольство населения, изможденного ограничениями и запретами, и все больше затыкает дыры, из которых воет мятежный сквозняк.

— Я не знаю, как Триггеру удалось отмазать нас перед Генералом после того бунта в деревне, но чую, что доверие Генерала к Триггеру, как и к Падальщикам, снижается. Если мы хотим что-то предпринять, это надо делать в скором времени.