Гром гремит дважды,

22
18
20
22
24
26
28
30

Надо было молча выстрелить. Но я не мог не посмотреть напоследок ему в глаза.

И он обернулся, продолжая читать заклинание. В руках у него была книга. Лицо…

Я не вижу лица. Оно будто светится, всё ярче и ярче, свет ослепляет, становится нестерпимым и превращается в темноту. И я лечу в темноте куда-то, ещё дальше, в прошлое, в ту ночь, когда я должен был умереть.

— Прострели-ка ему колено.

Выстрел. Колено взрывается болью, я слышу свой крик.

Прохладный ветер обдувает окровавленное лицо. Где я? Мост через железнодорожные пути. Я вижу внизу рельсы. Лежу на перилах, потому что стоять больше не могу.

— Принципиальный, да? — шипит кто-то на ухо. — Честный мент. Какая прелесть. Несгиба-а-аемый! А ну-ка…

Он дёрнул меня на себя. Руки у меня скованы за спиной наручниками.

Рука с кастетом бьёт в живот.

— А-а-а, ты глянь — согнулся!

— Дай я ему битой врежу.

— Давай. И кончаем урода.

Я слышу гудок приближающегося поезда. Удар по голове. Я отчётливо ощущаю, как трескается череп. Не понимаю лишь одного: какого чёрта я ещё жив, почему в сознании?!

— Ладно, мусор. Отдыхай!

Меня толкают назад, я переваливаюсь через перила. Выстрел, и страшная сила, ударившая в грудь, придаёт мне ускорения.

Я падаю, бесконечно долго падаю, грудь охватывает нестерпимым жаром. Это — жёлтый дракон. Он летит со мною рядом, палит меня огнём, терзает своими острыми, как лезвия бритвы, зубами.

Удар. Тьма…

Кто-то плачет во тьме. Слева, совсем рядом, только руку протяни. Но я не могу протянуть руку. Пройдут долгие недели, прежде чем я смогу, вопреки прогнозам врачей, шевелиться.

Всё, что я могу пока сделать — это открыть глаза, поднять эти две надгробные плиты.

Молодая темноволосая женщина плачет, сидя возле моей койки, спрятав лицо в ладонях. На безымянном пальце правой руки — тоненькое золотое колечко, без всяких бриллиантов. Как-то я тогда не подумал, что можно взять кредит на пять лет и надеть на палец любимой женщине кольцо, которым она сможет гордиться…