Я рассмотрел даже возможность побега через лечебницу — тщетно. Выхода наружу из палаты не было, решётки на окнах стояли капитальные. И даже если бы я взял за горло Яню — ей бы это, кстати, возможно, понравилось, — она ничем не сумела бы помочь. Она, как и весь персонал, жила в школе, а наружу выходила только когда открывались ворота.
— Когда ты выйдешь из лечебницы, наши тренировки только начнутся, — сказал учитель. — Но я согласен с тем, что работа будет тебе мешать. Именно поэтому ты должен будешь пройти испытание и стать борцом.
Последняя фраза достигла ушей Ниу, она встрепенулась:
— Лей, ты всё-таки решил стать борцом?
— А что? — повернулся я к ней. — Ты в меня не веришь?
— Верю, — отозвалась Ниу. — Наверное, ты принял правильное решение.
Подумать над причинами такого пересмотра жизненной позиции я не успел. Почувствовал движение воздуха, и тело само собой бросилось вниз, пропуская сверху короткую палку.
Перерыв закончился.
Глава 34. Выбор
Ну ладно, хорошо, в первый раз я вышел — чтобы прикрыть Яню, да и просто из любопытства. Во второй раз пришёл в зал, потому что мне позарез требовалось разобраться с тем, что это за дух во мне живёт. Но почему я пришёл туда в третий, в четвёртый, в пятый раз?
На этот вопрос я себе ответить не мог. Может, просто не мог позволить себе валяться без дела, не знаю.
Ниу приходила каждую ночь, тихо сидела на скамье, наблюдая, как мы с Вейжем метелим друг друга, или как я, по его приказу, отрабатываю удары на макиварах. Технику Длинной Руки я больше не применял, Вейж — не настаивал. Из треснувшей на первой тренировки стены Ниу либо не сделала никаких выводов, либо просто молчала. Но в любом случае продолжать показывать ей чудеса я не собирался. Не было у меня этого детского восторга перед внезапно открывшимися способностями. Есть — есть, хорошо. Будет время — разберёмся. В жизни вообще лучше помалкивать и не отсвечивать. В девяти случаях из десяти — лучшая стратегия.
Против воли Ниу занимала мои мысли. Я постоянно думал о ней. Но не как влюблённый идиот, а как следователь, столкнувшийся с загадкой.
Во-первых, Ниу ни разу не навещала меня с тех пор, как я попал в лечебницу. Почему? Очень странно. Кухонный график позволял многое, и уж заскочить хотя бы разок проведать «возлюбленного» — запросто можно было. Но она не приходила днём, появлялась лишь ночами.
Во-вторых, даже ночами Ниу приходила с пустыми руками. Нет, я не голодал, и нет, я не обижался. Просто не мог понять, почему вдруг Ниу, которая всегда так стремилась меня накормить, не принесёт с собой даже лепёшки.
И, наконец, в-третьих — это её благословение моего решения стать борцом. Решения, которого я, к слову, не принимал.
Что-то с Ниу было не так, но на все мои осторожные расспросы она отвечала уклончиво, говорила, что всё замечательно. Не мог же я в лоб спросить, почему она не приносит мне еды из кухни.
— Как там Шан, не скучает? — спросил я однажды, отдыхая после получасовой работы с макиварой.
Ниу ощутимо напряглась.
— Шан прекрасно, — сказала она. — Передаёт тебе привет.