— Испытание длится три раунда, — негромко заговорил он. — Один раунд — две минуты.
Парень, стоящий слева от Ниу, такой же наголо бритый, как я, фыркнул. Я улыбнулся. Да, те, кто не имеет опыта работы на ринге, не знают, чего стоит одна секунда боя. Со стороны кажется, что шесть минут — чушь собачья, можно просто пробегать это время. Однако когда ты там, время начинает течь по-другому. Секунды может хватить, чтобы переломился ход поединка.
Вейж отошёл в сторону, оставив двоих посередине двора. Он подошёл к гонгу — медному диску, висящему на двух цепочках. Поднял палку и как будто лишь слегка задел диск. По двору поплыл гулкий и зловещий звук, который таял, вызывая в воображении образ дикого зверя, прячущегося в лесной чаще. До поры до времени.
Бохай не стал ждать нападения, он, едва услышав гонг, сорвался с места. Я удивлённо моргнул. Не ждал такой прыти от местных борцов. Метры, отделявшие его от противника, Бохай преодолел за мгновение. Парень в белом ифу — Белый Тигр — не успел отскочить и оказался в песке. Другие тигры взвыли. Наверное, какие-то бонусы полагаются отделению, если один из них проходит в борцы. Может быть, даже за мой сегодняшний рисовый подвиг черепахам чего-нибудь перепадёт. Дай бог если компенсирует те предупреждения, что ночью получили мы с Тао.
Тигр тут же откатился в сторону и резво вскочил на ноги. Молодец. И не кидается, как кинулся бы сейчас Тао. Тебе выжить надо, а не победить, парень.
Бохай сделал ложный выпад, Тигр шарахнулся в сторону. Бохай прыжком сократил дистанцию. Короткая борьба, крик — и Тигр корчится в песке, держась рукой за локоть.
Грязно, Бохай… Я-то хорошо вижу, когда травмы получаются случайно, а когда их наносят нарочно. Зачем так делать? И куда смотрят все остальные? Если школа нужна, чтобы клан получал прибыль, то какой смысл выводить из строя работников?
Однако никто ни слова не сказал. Тигр пытался встать. Бохай демонстративно прогуливался поодаль, давая противнику возможность встать. Как только тот оказался на ногах, Бохай пошёл на него. Солнце переливалось в сине-зелёных складках его ифу.
Вот в такие минуты даже полный дурак поймёт, что продержаться шесть минут — это ничуть не проще, чем месяц ошкуривать берёзовые чурки.
— Я сдаюсь! — закричал Тигр. — Хватит, я сдаюсь!
Бохай, видимо, решил порисоваться. Он пригнулся и поднял Тигра на плечах. Повернулся вокруг своей оси, чтобы все могли полюбоваться его ношей, и рухнул на спину.
Я поморщился, услышав крик. Песок — это не спортивные маты в зале.
— Почему бой не останавливают? — спросил я.
— Шутишь? — хохотнул Пенг. — Такая потеха! По месяцу ждём ведь.
— До конца раунда не остановят, — сказала на ухо Ниу. — Вылетаешь с первого раунда — получаешь три предупреждения и отправляешься в карцер. Со второго — два. С третьего — одно. Пока длится раунд, на арене может произойти всё, что угодно.
Бохай, там, внизу, поднялся, хрустнул шейными позвонками и, вновь наклонившись, поднял кулак, собираясь лишить несчастного Тигра всех зубов разом…
И тут ударил гонг. Бохай отпрянул от Тигра, будто обжегшись, и поднял руки.
— Тигры! — крикнул Вейж, подняв взгляд к галерее. — Двое, помогите ему добраться до лечебницы.
— Мы поможем, — откликнулся один из двоих воспитателей, приближающихся к Тигру.
Голос звучал издевательски. И Вейж тоже это понял.