Я Пилигрим

– Все довольно сложно… Налог на наследство… Не думаю, что смогу назвать точную цифру…

– Сколько? – повторил я.

– Приблизительно один миллиард двести тысяч, – произнесла вдова, отворачиваясь.

Цифра была такой ошеломляющей, что я не сразу смог ее осознать, и она на мгновение словно зависла в воздухе. Затем женщина повернулась ко мне лицом. К моему удивлению, она вся дрожала от переполнявших ее эмоций, глаза пылали гневом.

– Знаете, почему я закрывала ставни на террасе? Сказать, зачем я туда пришла? Там была наша супружеская спальня. Я каждый вечер плыву на шлюпке до берега, поднимаюсь по ступенькам и иду через лужайку в эту комнату. Когда я лежу на постели, то ощущаю его запах, и мне кажется, что стоит повернуться на другой бок и он окажется рядом. Люди могут говорить о деньгах что угодно, но эта пара простыней в арендованном доме – все, что у меня от него осталось. Я любила мужа, мистер Уилсон.

Глаза Камерон увлажнились. Она едва сдерживала слезы, преисполненная в этот момент достоинства и мужества. Трудно было ей не посочувствовать. Если это с ее стороны всего лишь притворство, она могла смело выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора штата или даже президента.

– А теперь я хочу, чтобы вы ушли. Если у вас возникнут еще вопросы, обращайтесь в турецкую полицию. Они проводили расследование и имеют полный текст моих показаний. Добавить мне нечего.

Направляясь через террасу к парадному въезду, я прокручивал в памяти наш разговор, склоняясь к тому, чтобы поверить ей. Увы, в таких случаях никогда не знаешь наверняка. Сворачивая за угол, я оглянулся. Вдова стояла на террасе, босая, мучительно красивая, и глядела в сторону бельведера и того места, где погиб ее муж. На мгновение мне показалось, что Камерон сейчас обернется и проводит меня взглядом, но она этого не сделала.

Я вышел на длинную подъездную аллею, и ночь поглотила меня. Зловещий дом погрузился во тьму. Придя сюда полный сомнений, я уходил убежденный, что кто-то вынудил Доджа отвлечься от наркотиков, взять бинокль и отправиться на последнюю в своей жизни прогулку.

Моя теория была хороша, но в ней чего-то не хватало, если я собирался оставаться в игре. Лейла Кумали разработала собственную версию событий, которая казалась еще более убедительной из-за ее высокой профессиональной репутации. Женщина-детектив не могла позволить себе ошибиться, и, конечно же, она примет меры, чтобы отделаться от непрошеного американского визитера.

А мне были нужны доказательства.

Глава 22

Не будь огней светофоров, эта мысль никогда не пришла бы мне в голову.

С южной оконечности мыса я добрался до окраины города в то время, когда рестораны превращаются в бары, женщины подумывают, что настало время сбросить туфли на высоком каблуке, а обычно трезвые пары заказывают еще по одной рюмке ракии.

Моя машина стояла на оживленном перекрестке: на одном углу – ночной клуб, на другом – строительная площадка. Зеленый свет на светофоре сменился желтым. Я уже собирался рвануть с места, но вокруг было так много мопедов, подчиняющихся только собственным правилам, и пешеходов, что я решил не рисковать.

Дожидаясь зеленого сигнала, я взглянул на строительную площадку и среди граффити c лозунгами различных политических партий увидел изорванную афишу, рекламирующую празднование Зафер-байрама в течение целой ночи. То было стилизованное графическое изображение бухты, Французского дома на вершине мыса и взрыва огромной «фосфорной бомбы» над всем этим. А ведь в состав этой бомбы входят частицы магния, вдруг всплыли в моей памяти сведения, почерпнутые на уроках химии в Колфилдской академии. Того самого вещества, которое с незапамятных времен использовали фотографы для вспышки.

И тут мне пришла в голову идея настолько необычная, что я постарался предельно четко ее сформулировать. Когда это удалось, она показалась мне еще более фантастической.

Я знал, что в момент яркой вспышки Додж находился в библиотеке. Об этом говорила Кумали, да и никаких иных свидетельств не было. Это означало, что, когда бомба взорвалась по ту сторону высоких стеклянных дверей, он, скорее всего, сидел в кожаном кресле, а позади него висело два больших зеркала. Я подумал: а что, если магний и зеркала, казалось бы совершенно не связанные друг с другом, дадут доказательство, в котором я так отчаянно нуждался?

Эта идея настолько захватила меня, что потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать: водители отчаянно сигналят мне, потому что на светофоре зажегся зеленый свет. Я нажал на газ и, порывшись одной рукой в пачке бумаг, переданных мне Кумали, обнаружил адресованную медицинскому эксперту записку с номером ее мобильного телефона. Я вытащил свою трубку и уже стал было набирать этот номер, когда вдруг понял, что женщине, имеющей ребенка шести лет, вряд ли понравится, что ее разбудили среди ночи. Да и чем она мне поможет в такое время?

Вместо этого я решил поехать в отель, залезть в Интернет, найти сайт галереи Уффици во Флоренции и отправить на все обнаруженные там адреса электронной почты просьбу о срочной помощи с указанием своего телефонного номера.