Уффици, детище дома Медичи, – один из величайших в Европе музеев изобразительного искусства, собрание одной из лучших в мире коллекций живописи эпохи Возрождения. Когда я был еще подростком, Билл и Грейс, наверное с полдюжины раз, водили меня по коридорам этой галереи. Один такой визит мне особенно запомнился: Билл организовал для нас экскурсию в «мастерскую», как скромно именовал ее директор музея, – реставрационный цех, равного которому не было по обе стороны Атлантики. Именно такая мастерская была мне нужна сейчас, и я надеялся, что когда сотрудники музея придут рано утром на службу, кто-нибудь из них передаст мое послание в нужные руки и со мною свяжутся.
Подъехав к отелю, я припарковал машину и направился к конторке портье за ключом от номера. Управляющий вручил мне еще один конверт.
– Надеюсь, что новые новости не слишком сильно расстроят мистера Броуди Дэйвида Уилсона, – сказал он.
Конверт не был запечатан, и я подумал: турок, наверное, прочитал это послание и знал, что оно сильно меня огорчит.
Так и оказалось. Письмо было от Лейлы Кумали. Она сообщала, что обсудила с руководством мою просьбу не закрывать пока дело о смерти Доджа.
«Изучив материалы проведенного расследования и все сопутствующие документы, – писала детектив Кумали, – мои начальники решили, что какая-либо задержка в данном случае была бы неоправданной».
По ее словам, шеф полиции и старшие офицеры пришли к выводу, что здесь все совершенно ясно: чистой воды «смерть в результате несчастного случая». Сегодня утром материалы дела будут отправлены в Анкару. Тело покойного будет передано его вдове для захоронения, а друзьям и знакомым вернут паспорта, что позволит им немедленно покинуть город.
«Полицейское управление Бодрума благодарит Вас за проявленный интерес и готово предложить ФБР любую посильную помощь. Вы можете оставить себе копии врученных Вам материалов».
Вот так. Теперь я понял, почему женщина-детектив сдалась, как мне показалось, чересчур легко. Но я пойду ко дну, если копы осуществят свое решение: ФБР больше нечего делать в Бодруме, вновь открыть дело невозможно. Хорошенькая будет ситуация: труп погребен и все возможные свидетели рассеяны по свету. Моим первым побуждением было немедленно позвонить Кумали, но я сумел сдержаться. Сделать это можно и утром, главное сейчас – Уффици.
Управляющий внимательно наблюдал за мной. Я сказал ему, что жизнь преисполнена печали, но с этой проблемой Броуди Дэйвид Уилсон сталкивается не впервые. Господи, я так устал, что даже говорить начал витиевато, совсем как турок. Я отправился к себе в номер и стал бомбить Уффици письмами по электронной почте. А потом у меня осталось единственное желание – заползти в постель.
Однако надо было сделать еще один звонок. Вставив в телефон аккумулятор, я позвонил Бену Брэдли, чтобы сообщить: местные копы уверены, что Додж погиб в результате несчастного случая и закрывают дело.
– Господи Исусе, – только и сказал Брэдли.
– Но они не правы. Я пытаюсь добиться, чтобы дело не было закрыто, но вам надо сообщить об этом другим заинтересованным сторонам.
– Что я могу сделать? – спросил Бен.
– Оценить мои усилия. А я постараюсь как-нибудь решить эту проблему.
Я закончил разговор, но оставил аккумулятор в телефоне, ожидая быстрого ответа. Устал я очень сильно, но не успел даже добраться до постели, как раздался звонок.
– Забыл спросить, – сказал Брэдли. – Когда вы рассчитываете узнать, сработала ли ваша идея?
Брэдли, понятное дело, лишь передал вопрос Шептуна. В голосе Бена мне послышалась паническая нотка.
– Завтра в это же время, – ответил я. – Возможно, мне придется утром лететь в Италию.
Глава 23