Сиверсия

Хабаров сидел у едва тлеющего костра и отрешенно смотрел на звезды.

– Вот ты где, Хабаров…

Алина подбросила хвороста в костер, села рядом, поудобнее пристроив обмотанные тряпицами ступни ног.

– Я зову тебя, а ты не слышишь. Сидишь здесь один…

– Красиво.

Она кивнула.

– Время осеннего звездопада. Звезды, как листья, отжили свое и, срываясь, летят в никуда. Последнее, что останется в нашей памяти, это их черточка-след. Миг на фоне вечности.

Хабаров усмехнулся.

– Алина, звезды не падают. Они или тухнут, или взрываются, или их съедают «черные дыры». А это – метеоры, космический мусор.

– Очень романтично! – съязвила она. – Ты ловишь кайф, любуясь вселенской помойкой.

Хабаров никак не ответил на эту колкость. Очень тихо, точно самому себе, сказал:

– Таежники говорят: «Там, где упала звезда, надо искать женьшень…» Вообще, трудно поверить, что эту же картину видели те, кто жил за тысячи лет до нас. Представляешь, была такая же глубокая, торжественная тишина, Млечный Путь, уносящий время…

Алина улыбнулась, придвинулась ближе, положила голову ему на плечо и тоже стала смотреть на звезды.

– Оказывается, ты сентиментален, Хабаров. Я не знала.

– Я сам не знал, – он усмехнулся и с легкой иронией добавил: – Это было… как откровение. Зачем ты пришла?

Алина достала принесенную с собой склянку со снадобьем Митрича.

– Давай я намажу твои ссадины. На тебя страшно смотреть.

С шутками, аккуратно и быстро она наносила мазь. Пару раз Хабаров вскрикнул, и Алина, подув на больное место, уговаривала его, как ребенка. Под конец Алина осторожно прикоснулась ладонями к его лицу и поцеловала в краешек губ.

– Это тебе в награду за выдержку, – заключила она.

– Решила сменить гнев на милость?