Игра в ложь

– Саттон? – удивленно произнес парень, щурясь и всматриваясь в ее лицо.

– Ой, – выдохнула Эмма. Это был Итан.

Юноша подобрал ракетку и подошел к ней. Он был в черной футболке, синих шортах и серых кедах; его невозможно было заметить в темноте на корте.

– Я очень рада, что это оказался ты, – призналась Эмма.

– И поэтому запустила в меня ракеткой? Особое приветствие для тех, кого ты рада видеть? – усмехнулся он в ответ.

– Извини, – Эмма забрала у него из рук ракетку. – Ты меня напугал. Я думала, что меня поджидает…

Тут она смутилась и прикусила язык. «Поджидает убийца моей сестры, – хотела она сказать. – Тот, кто пишет записки с угрозами».

– Маньяк с топором? – закончил за нее Итан.

– Ага, – кивнула она. – Именно так.

Мимо корта снова пробежала та же пара. Когда их шаги затихли, вечернюю тишину разорвал музыкальный гудок проехавшей по дороге машины.

– Почему ты здесь лежал? – нарушила молчание Эмма.

– Смотрел на звезды, – Итан поднял голову. – Я прихожу сюда почти каждую ночь. Здесь очень темно, так что их отлично видно. Было видно, пока не пришла ты и не включила всю эту иллюминацию.

Он снова посмотрел на Эмму, потом сделал несколько шагов к фонтанчику, стоявшему у самого входа:

– А ты-то что здесь делаешь? Шпионишь за мной?

– Нет! – щеки Эммы вспыхнули. – Просто собиралась поиграть в теннис. Утром выяснилось, что за лето мой уровень сильно упал.

– Хочешь показать Нише, кто в доме хозяин?

Эмма подняла глаза. Откуда он знает?

Ее удивление было настолько явным, что Итан усмехнулся и пояснил:

– О вашей войне ходят легенды. Видишь, даже я в курсе.

Эмма внимательно вгляделась в его лицо, снова отметив высокие скулы и глубоко посаженные глаза. Внезапно ей вспомнился его силуэт на фоне окна перед уроком немецкого и то, как он старался избегать общения с одноклассниками. Учителя к нему тоже почти не обращались, даже фрау Фенстермахер, от язвительных реплик которой страдал весь класс. На переменах Итан надевал большие наушники, отгораживаясь от внешнего мира музыкой. Старшеклассницы то и дело строили ему глазки, но получали в ответ лишь равнодушный взгляд.