Операция прошла просто-таки до неприличия гладко. Карась в этот день был как-то особенно хорош и удачлив, поэтому, когда ассистировавший Тёмушкин по окончании операции развел руками: «Шеф, вы сегодня прямо Гилельс», — это почти не было подхалимажем. Ну, конечно, с некоторым допуском: все-таки диссертация Тёмушкина готовилась к рецензированию.
Из операционной он вышел с приятным чувством человека, подтвердившего свой высокий профессионализм, и едва выйдя, увидел со спины Шохину за занятием для полнеющей пожилой женщины самым неожиданным: приставляя шпильку одной туфли к носку другой, она медленно продвигалась по коридорной половице, балансируя руками, как мальчишка на рельсе.
— И сколько насчитали шагов? — поинтересовался, нагнав ее, Карась.
Шохина так стремительно развернулась, что, если бы не уперлась в его грудь, пожалуй, ударилась бы о стену.
— Да все превосходно, — он придержал ее за плечи. — Даже не придется делать повторную операцию. Да нет, в самом деле все хорошо!
— Господи! Как же я испугалась, — по лицу ее потекли слезы.
— Совсем себя до истерики довела.
Она громко, расслабляясь, выдохнула воздух.
— Ну-ну, все в порядке, — Илья Зиновьевич легонько потрепал ее по плечу. — Теперь все в порядке.
— Просто не знаю, как мы вас отблагодарим.
— А никак, — Карась улыбался великодушной улыбкой щедрого волшебника. «Ну, если Динка еще и этого ей не объяснила…» — Сейчас не это главное, — он разом посерьезнел, отчего и у нее сошла с лица эйфорическая гримаса. — Все-таки не будем забывать: здоровье у него, скажем так, на ступень ГТО уже не потянет. Поэтому как можно больше пить. И уход, присмотр. Особенно первые два дня.
— И ночи. Я очень прошу разрешить мне дежурить по ночам, — она умоляюще подергала его за рукав халата. — Хотя бы пока не стабилизируется.
— Не положено, конечно, — кисловато засомневался завотделением. — Но для вас… — он доверительно улыбнулся, — исключительно из соображений гуманности.
На самом деле ночные послеоперационные дежурства родственников практиковались достаточно широко. В условиях, как любил сострить главный, острой клинической недостаточности младшего медперсонала это был хоть какой-то выход.
— Спасибо, — с чувством поблагодарила женщина. — А кардиолога к нему?..
— Делается все необходимое, — Карась разом убрал все интимные нотки. Нет большей ошибки для врача, чем позволять родственникам больных садиться себе на шею.
Уже немного отойдя, обернулся.
— Да, так сколько ступеней отсюда до операционной?
— Н-не помню, — Ирина Борисовна расстроенно покачала головой. — Вылетело. Верите, три раза пересчитывала. Склероз!
— До вечера. — Он поспешил к своему кабинету, возле которого прогуливалась крашенная под седину дама с букетом цветов и оттянутым книзу целлофановым пакетом — мать прооперированной им месяц назад шестилетней девочки.
ebooksa