Обитель милосердия

— Сергей Константиныч, — со снисходительной участливостью вступился Велин. — Танков еще совсем неопытный. Первое дежурство.

— Детишек спас. — Растерявшийся Захаров никак не мог сообразить, что здесь происходит.

— Оставьте вы!.. — раздраженно отмахнулся Силин. — Людей спасать — это наша профессия. А с руководством отдела мы завтра разберемся, почему вот таким, — он сверху донизу провел рукой вдоль фигуры Танкова, и тому показалось, что рука многозначительно задержалась на брюках, отчего он еще гуще покраснел, — доверяют судьбу района. Благодарите бога, лейтенант, что вас не ухлопали. Полез как слон в посудную лавку! Насмотрелись, понимаешь, детективов… По машинам! — крикнул он. — Этого забираем с собой. — Будаков уже сидел в одной из «Волг», сплющенный с двух сторон объемистыми операми.

— Там дежурный следователь, сразу и оформим, а завтра передадим в прокуратуру. — Он сделал знак Танкову отойти в сторону:

— Приедете в отдел, не забудьте сразу передать сообщение.

— Есть, — еле слышно ответил Танков.

— Сколько лет в органах?

— Так уже… почти три месяца.

— Уже… почти… — Силин качнул головой. — Здорово перетрусил?

Танков хотел ответить что-то бодрое, но слишком свежи были воспоминания, и он молча кивнул.

— Интересно начинаете, — неожиданно хмыкнул подполковник. — Завтра доложу о вас генералу. Думаю, поощрим. А вообще второй раз такое не проскочит. Здесь выучка нужна, дрессура. До свидания, лейтенант.

Уже садясь в машину, Силин придержал дверцу.

— Велин, — раздумчиво припомнил он. — Мне докладывали, что вы подавали рапорт о переводе в другую службу.

— Был грех, — громко смутился Велин. — Жена, злыдня, подбивала. Прихожу поздно, ревновала. Беспричинно, конечно, товарищ подполковник. Но теперь я тверд — никуда.

— В течение трех суток вы должны подать аналогичный рапорт, — предельно сухо потребовал Силин. — Я подпишу.

— Но почему? — Велин оторопел.

— Размеры крупноваты. В форточку не пролезаете… Поехали! — Силин захлопнул дверцу.

Водители «Волг» с лихостью, принятой среди управленческих шоферов, резво, безжалостно «пожирая» шины, развернулись и помчались, заливая село дальним светом фар.

Танков побрел к УАЗу, в котором уже поджидали Игнатьев и Велин. Ему кивали, говорили что-то ласковое, благодарственное. Остановил его Виктор Мефодьевич.

— Ты, главное, не унывай, — сказал он. — Мне этот ваш подполковник не понравился. А то, что ты сделал, — это, я тебе скажу, подвиг. И я завтра же проинформирую район. Если надо, письмо вашему министру напишем. Защитим, словом.