Платина сдвинул брови.
Прошла минута с момента озвученного мной вопроса, а он всё ещё не спешил отвечать, поэтому я уже начала думать, что он решил проигнорировать мой вопрос, как вдруг он заговорил:
– Вёрджил – младший брат Франция, по совместительству один из лучших докторов Кар-Хара. Из-за правительственных репрессий, два месяца назад он потерял свою семью: жену и четверых детей сослали в Кантон-G. Таким образом Ивэнджелин Эгертар хотела надавить на него, чтобы он возглавил работу по генетическим мутациям, противоречащим законам гуманизма – она обещала воссоединить его с семьёй, если он воплотит её требования в жизнь.
– Он не воплотил? – в удивлении приподняла брови я.
– Кантон-G первым пал от набега Блуждающих. Там не выжил никто.
– Понятно, – механически прикусила нижнюю губу я, стараясь не думать о личной трагедии до сих пор неизвестного мне человека. – А что с остальными?
– Вёрджил, ты и твоя семья – люди, которых мы не могли бросить, и которые по-любому снижали бы скорость нашего перехода. Потому Золото подумал: почему бы нам не обрасти ещё несколькими полезными людьми, раз уж мы с ними связываемся?
– А тебе подобная мысль в голову не приходила?
– Мне достаточно было бы и тебя с твоим семейством.
– Почему?
– Потому что я не такой самоотверженный, как Золото, – красноречиво блеснул глазами собеседник. – В Руднике он позаботился о том, чтобы спасти свою подопечную от переливаний крови ради экспериментов, которые, по планам Эгертар, должен был возглавлять Вёрджил. Так в ряды нашего отряда была записана Луна, а вместе с ней и Зефир – парень из твоего Кантона, который, чудом выбравшись из Ристалища, решил обзавестись не только банковским счётом и популярностью среди Кар-Харских отпрысков, но и личной жизнью.
– Значит, Зефир с Луной, – посмотрела в сторону спящих блондинов я. – Что насчёт Скарлетт, Бакчоса и Пилар?
– Скарлетт отличный воин, Металлы бы её не оставили – мы слишком давно её знаем. Бакчос и Пилар, как и Зефир с тобой, одни из выбравшихся из Ристалища во время последнего Металлического Турнира. Эти двое просто попались нам под руку.
– И вы взяли её несмотря на её положение? – округлившийся живот Пилар невозможно было не замечать.
– Мы ничего не теряем. Выживет – хорошо, не сможет – не значительная потеря.
– Вот как? – ещё сильнее нахмурившись, я встретилась с собеседником взглядом. – Дорого же людские жизни стоят в глазах Металлов… – Мой взгляд вдруг упал на скрещенные на груди руки Платины – на них не осталось ни единого следа от плющевого ожога – поэтому я не увидела его реакции на сказанное мной и задала следующий вопрос. – Ожоги на твоих руках уже прошли?
– Мы Металлы – у нас всё быстро проходит.
– Разве?
Платина сразу понял, о чём я говорю. Его понимание выражал его пронизывающий меня, казалось до самых костей, взгляд.
– Ты часто потираешь свою шею, – вдруг оборвал пятисекундное молчание он. – Хотя на ней нет ни единой царапины. Не задумывалась, откуда у тебя появилось это телодвижение? – Словив мой ничего не выражающий взгляд, он продолжил. – После выхода из Ристалища ты предприняла попытку суицида: хотела перерезать себе сонную артерию, но немного промахнулась. Потому сейчас и сидишь здесь: живая и относительно невредимая. – Уловив моё лёгкое удивление, Металл вдруг ухмыльнулся. – А ты, держу пари, всегда думала, что не способна на подобное: лишить себя жизни. Ты забыла, что менее года назад ты