Доктор ответил на это, что он поехал бы домой, если его сиятельство позволит ему отдать приказание подать лошадь. Но граф снова захрапел, не обратив дальнейшего внимания на это предложение.
– Не отправиться ли нам, не дожидаясь, когда он проснется? – прошептал Имс.
– Э, что? – спросил граф.
И гости снова принялись за книги, снова обрекли себя на мученичество минут на пятнадцать. По истечении этого промежутка времени, лакей принес чай.
– Э, что? Чай! – сказал граф. – Прекрасно, мы выпьем вместе чаю. Я слышал все, что вы говорили.
Эти слова со стороны графа всегда возбуждали гнев в леди Джулии.
– Ты ничего не мог слышать, Теодор, потому что я ничего не говорила, – возражала она.
– Но я услышал бы, если бы ты говорила, – замечал он в свою очередь сердитым тоном.
На этот раз ни Крофтс, ни Имс не противоречили ему, и он пил свой чай далеко не вполне проснувшись.
– С вашего позволения, милорд, я прикажу подать мою лошадь, – сказал доктор.
– Да, лошадь… да, – бормотал граф в полусонном состоянии.
– Как же вы отправитесь, Имс, если я поеду верхом? – спросил Крофтс.
– Я пойду пешком, – прошептал Имс самым тихим голосом.
– Что-что-что? – вскричал граф, вскочив на ноги. – Ах да! отправляетесь домой? А я думал, что еще посидите здесь и посмотрите, как я сплю. Однако, доктор, ведь я не храпел, не правда ли?
– Так… изредка.
– И не громко? Скажите, Имс, громко ли я храпел?
– Раза два или три, милорд, вы принимались храпеть очень громко.
– В самом деле? – спросил граф, с видом крайнего недоумения. – А между тем, знаете ли, я слышал каждое сказанное вами слово!
В это время подали кабриолет, и двое молодых людей отправились в Гествик, сопровождаемые лакеем, ехавшим позади их на лошади доктора.
– Послушайте, Имс, – сказал граф, простившись с гостями, на пороге приемного зала, – вы говорите, что после завтра уезжаете в Лондон, значит, я с вами больше не увижусь?