Только тут понял, что дело уже к обеду близится, соседи уже на реку поехали, к ярдани, а дочки все нет.
Удивленный, Мартын зашел в хату и обратился к жене:
— Чего Наста так долго?
И когда увидел глаза повернувшейся Акулины, все понял, как будто рассказал кто.
— Сбегла? С Митькой? Куда?!
Акулина смахнула слезу и сцепила губы.
Муж подскочил к ней, схватил за плечи, затряс:
— Куда? Куда, я спрашиваю, они подались? Ну!
Акулина молчала, глотая слезы.
Мартын оттолкнул ее к столу и бросился вон из хаты.
…Бежать им было некуда — в ближайших деревнях их не примут, потому что без отцовского благословения. Значит, одна им дорога — в город, может, в Оршу, к брату Митьки. Стал быть, только на полустанке и можно их найти.
Если еще не поздно.
Мартын нещадно гнал коня, нахлестывая вожжами по крупу. На нескольких поворотах дровни едва не перевалились набок, оставляя за собой снежную пыль.
И часа не прошло, как он уже был на перроне.
Пусто.
Заскочил в хату, служившую складом и залом ожидания одновременно.
Точно!
Вот, стоят у стеночки. И мешок, который Акулина прятала в курятнике, на полу валяется.
Увидев отца, Наста ойкнула, спряталась за Митьку. Тот шагнул вперед, прикрывая ее, набычился; кулаки сжались.
Мартын же враз расслабился, перекрестился от облегчения и пошел к ним, не торопясь. Дочка выглянула из-за плеча хлопца и юркнула обратно.