Письмо преп. Максима к сицилийцам
Это послание преп. Максима (Ad catholicos per Siciliam constitution) [739] имело целью опровергнуть распространяемые против него слухи, будто он наряду с δύο θελήματα (ἐνέργειαι) находит возможным исповедовать и c ἕν θέλημα (т. е. учит «о трех волях»), и удостоил великих похвал Пирра, предложившего ему учение о μία ἐνέργεια. [740] Слухи эти ходили на о. Сицилии. Узнав о них, преп. Максим прибыл в Сицилию, опроверг распространяемые про него клеветы и слова свои записал в настоящем послании, [741] которое справедливо поэтому озаглавливается: «τοῖς κατὰ τήνδε τὴν Σικέλων — νῆσον κτλ.» (как написанное на о. Сицилии). Упоминание об окончательном отпадении Пирра от Церкви [742] (ренегатство его в 647 г.) говорит за то, что письмо написано после 647 г. [743] (однако до Латеранского собора, о котором нет никакого упоминания).]
Письмо преп. Максима Анастасию Монаху
Ер. ad Anastasium monachum дошло до нас в двух рецензиях: в греческом тексте cod. Seguieranus (у Комбефи) [744] и в переводе (в Collectanea) Анастасия Библиотекаря. [745] В последнем встречаем важный вариант: «ἡ ἁγία Πεντίκόστη» передано в нем: «solemnitas mediae Pentecostes». Думаем, что чтение перевода надо предпочесть не только в виду сравнительной его древности, но и ввиду того, что гораздо легче предположить, что «meso» (mediae) выпало в греческом тексте, чем объяснить, как оно было вставлено на Западе, где праздник Преполовения неизвестен. [746] Впрочем, независимо от того, какое чтение нужно признать более правильным, дата, находящаяся в письме (18-е число месяца), должна быть признана испорченной. Дело в том, что Пятидесятница падала на 18 мая только в 610 и 682 гг., а Преполовение на 18 апреля — в 658 г., а на 18 мая — в 634 и 645 гг., между тем как ни один из указанных годов не может быть признан подходящим к году написания данного письма.
В этом письме сообщается об унии, заключенной папскими апокрисиариями с Константинопольским патриархом, [747] а это было во время судебного разбирательства дела преп. Максима в Византии [748] в 655 г., в каковом Преполовение падало на 22 апреля. Отсюда мы должны признать, что письмо к Анастасию написано 23 апреля 655 г. в Константинополе, в темнице. Анастасий в это время тоже находился в Константинополе, но в другой темнице.
Переписка эта имело место, так сказать, в разгар событий: преп. Максим и Анастасий были их непосредственными участниками; а потому св. отец и не называет в своем письме ни месяца, ни года, а прямо пишет: «χθὲς ὀκτωκαιδεκάτῃ τοῦ μηνός».
Остальные письма преп. Максима не доставляют никакого исторического материала, притом обстоятельства их происхождения могут быть определены только с весьма великой степенью приблизительности, а потому мы их здесь не касаемся (замечания о них passim, см. в гл. II–VI).
36. Письмо Анастасия Монаха к каларийским монахам (Epistola Anastasii monachi, discipuli S. Maximi, ad cotnune monachorum apud Calarim constitutorum collegium)
По получении письма преп. Максима, Анастасий поспешил исполнить волю своего учителя и отправил к каларийским монахам послание, прося их противодействовать принятию заключенной в Константинополе унии. Письмо это написано после 23 апреля 655 г. (получения письма преп. Максима) и до второго допроса — 25 апреля, после которого св. исповедники были отправлены в ссылку.
Кроме указанного Ер. ad Calaritanos, Анастасий Монах написал еще краткое препроводительное письмо, с которым он переслал послание преп. Максима (Anastasius: Наес mini jussit transseribere... см.; PG 90, 133А и в Collectanea), вероятно, римским инокам, как об этом можно заключать из упоминания о semen pietatis в seniori Romae, о котором говорится в данном письме. Таким образом, он исполнил просьбу преп. Максима написать τῷ κυρίῳ θείῳ καὶ τοῖς συν αὐτῷ πατράσιν, [749] τ. е., по всей видимости, настоятелю греческого монастыря в Риме, которому Анастасий мог написать письмо свое на греческом языке, не прибегая к помощи переводчика.
37. Письмо Анастасия Апокрисиария к Феодосию Гангрскому (Ер. Anastasii presbyteri et apocrisiarii Romae ad Theodosium presbyterum Gangrensem); биографические сведения об Анастасии и замечание о достоверности его сообщений
Анастасий Апокрисиарий, пресвитер римский [750] и монах, [751] был учеником преп. Максима. [752] По происхождению своему он был римлянином и хорошо знал латинский язык; [753] однако за свое долговременное пребывание на Востоке он успел прекрасно усвоить греческий язык, мог быть хорошим переводчиком [754] и писать сочинения на греческом языке. [755] Неизвестно с точностью, когда он познакомился с преп. Максимом; может быть — в Палестине (в 630–632 гг.), с монахами которой он имел близкие связи (см. его послание к аскалонским монахам). Несомненно только то, что около 639 г. он по поручению преп. Максима ездил в Рим из Африки для расследования на месте дела о папе Гонории. Вернувшись оттуда (ἐπανελθὼν), [756] он, по-видимому, был спутником и сотрудником преп. Максима в Африке и в Риме до тех пор, пока не был назначен папой Феодором в апокрисиарии [757] при константинопольском дворе Анастасий стал апокрисиарием, вероятно, после Мартина, который около времени вступления Павла Константинопольского на патриаршую кафедру был апокрисиарием папы Феодора [758] (т. е. около 7 октября 641 г.). Анастасий был отправлен в Константинополь, вероятно, в 646 г. с поручением отнести Павлу Константинопольскому послания Африканских соборов (646 г.) и самого папы и добиться от этого патриарха отвержения экфесиса и изложения своего исповедания по вопросу о волях во Христе. Анастасий исполнил это поручение так ревностно, что Павел скоро ответил посланием папе, в котором изложил свое монофелитское исповедание, за что и был низложен папой. Кроме исполнения официальных поручений папы, Анастасий Апокрисиарий старался по личной инициативе вести ревностную защиту православия в Константинополе и скоро приобрел себе здесь учеников в лице Феодора и Евпрепия (сыновей одного важного придворного сановника) [759] и иерусалимского монаха Феодосия (Гангрского). Однако натянутость отношений между Римом и Константинополем скоро сказалась на его судьбе. В 648 г., когда был издан типос, Анастасий отказался принять его; кроме того, он, вероятно, отказался вступить в общение с Константинопольским патриархом, как низложенным уже еретиком; при этом он имел объяснения с придворным епископом Феодосием Кесарие-Вифинским. [760] Ученики его Феодор и Евпрепий тоже не признали типоса и хотели бежать в Рим. Но на пути их схватили и отправили в ссылку в Крым. [761] Анастасий Апокрисиарий был в том же 648 г. [762] отправлен в свою первую ссылку в Трапезунд. [763] Оттуда к 656 г. он был переведен в Месимврию, [764] город во Фракии. В 662 г. он вместе с преп. Максимом и Анастасией Монахом был снова приведен в Константинополь и подвергнут суду, после чего у него отсекли, как и у преп. Максима, язык и руку и сослали в Лазику. [765] Здесь он переменил семь мест изгнания и скончался 11 октября 666 г. [766]
В последние два года [767] перед смертью он получил некоторое облегчение в своей тяжелой судьбе благодаря вниманию местного военного начальника (патриция Лазики Григория); [768] при его помощи он даже пользовался некоторыми удобствами и мог предаваться литературной деятельности, [769] приспособив к своей изуродованной руке особый инструмент для писания. [770]
От Анастасия Апокрисиария мы имеем письмо к Феодосию Гангрскому, в котором сообщены самые точные подробности о последних днях жизни преп. Максима и об участи других исповедников Христовых. Писал он об этом, удовлетворяя желанию Феодосия, [771] переданному, вероятно, через иерусалимского миссионера Стефана (сына священника Иоанна, кимилиарха (сосудохранителя) иерусалимского храма Воскресения), [772] путешествовавшего в Лазику для проповеди Евангелия кавказским инородцам. Послание это написано в сентябре 665 г. [773] Подлинность документа и искренность автора стоят вне всяких сомнений, ввиду положительного свидетельства адресата послания (Феодосия) в его Hypomnesticum’e.
ГЛАВА II.
Жизнь и деятельность преп. Максима до начала монофелитских споров
<Место и время рождения преп. Максима. Обстановка, в которой протекала его юность>
Преп. Максим родился в Константинополе [774] в 580 г. [775] Родина преп. Максима — столица Византийской империи — в VII в. была средоточием жизни и деятельности культурного христианского мира. Здесь не только сходились все нити государственного управления и мировой дипломатии Византии, но собиралось и концентрировалось все то, что имело то или иное отношение к культурным движениям того времени. Византия была центром просвещения и образованности, средоточием промышленности и торговли, главным узлом церковной жизни того времени. В VI–VII вв. это был огромный город, «с населением свыше миллиона». [776] Жизнь шла здесь ускоренным темпом и выливалась в самые разнообразные формы. Сюда стекалось население со всех концов Империи, сходились люди самых различных национальностей. Здесь сосредоточивались богатства Империи, обнаруживавшие величие и блеск могущества государства. Взоры иностранцев поражались здесь великолепием царских палат, роскошью домов сановников, блеском и пышностью царских выходов и процессий, богатством и изобилием церквей и монастырей. Еще более поражались они шумной, кипучей жизнью города. В обширных правительственных учреждениях разных ведомств («секретах») занималась масса чиновников; на площадях суетилась пестрая толпа торговцев, промышленников, учителей и разного рода профессионалов или просто бродяг; в роскошных виллах и дворцах пировала византийская знать, родовая аристократия (δυνασταί). Но что всего больше характерно было для Константинополя — это тот религиозный колорит, которым окрашивалась вся жизнь столицы Империи. Благочестие византийцев само собой бросалось в глаза: даже праздная толпа, с увлечением предававшаяся цирковым увеселениям, [777] с усердием участвовала и в церковных торжествах. [778] Таким образом, в Константинополе, этом мировом городе, совмещались и торжественные проявления религиозной жизни, и благочестивая праздность многочисленных монастырей, и деятельная и цветущая промышленность. [779]
<Родители его>
В таком городе и в такой обстановке прошли детство и юность преп. Максима. Родители его были знатного происхождения («εὐγενεις ἄνωθεν»), [780] принадлежали к родовой аристократии и среди нее занимали далеко не последнее место. Они входили в состав того старинного землевладельческого византийского дворянства, которое только в VII в. начало уступать место чиновной аристократии. [781] Есть основания даже предполагать, что родители преп. Максима были в родстве с фамилией Ираклидов, которая впоследствии (с 610 г.) в течение столетия занимала императорский престол. Это видно из того, что император Констант II в своем указе о преп. Максиме выражается так: «διὰ τὸ εἷναι αὑτὸν προγονικὸν ἡμῶν καὶ γενόμενον αὐτοῖς τίμον»: [782] «он был в родственных связях с нашими предками и был у них в чести».
ebooksa