Руй Диас пожал плечами под тяжелой кольчугой:
– Они делают свое дело. Как мы – свое.
– Поганое мавританское отродье. – Ордоньес ощерился, задвигал челюстями, будто пережевывая старые обиды. – Мразь сарацинская.
– Ну, хватит тебе… Сейчас мы с ними друзья. По крайней мере, с этими вот.
– Мне это не по нраву.
– Оставь, я говорю.
Они замолчали. Кони, не чуя узды, опустили морды и пощипывали кустики под ногами. Ордоньес недоверчиво оглядывал цепь холмов.
– Думаю, там не только эти четверо. Где-то наверняка притаились другие.
Руй Диас согласился:
– Я бы на их месте так и поступил. Иисус Христос говорил: «Возлюбите ближнего, но спиной к нему не поворачивайтесь».
– Правда? – Ордоньес взглянул на него с острым любопытством. – Он в самом деле так сказал?
– Да нет, сам только придумал, – улыбнулся в ответ Руй Диас.
– А я думал – в Писании так сказано…
– Не сказано.
Ордоньес после тяжкого раздумья сказал:
– Надеюсь, эти свиньи видят тряпку, что сегодня реет над строем.
Оба взглянули в голову колонны, где Педро Бермудес вез не их обычное знамя, а огромное белое полотнище. Лишь с таким условием Мутаман, эмир Сарагосы, согласился впустить их в пределы своей страны: определил точное место, время – и чтоб непременно под белым флагом. Два дня назад Руй Диас для полной уверенности отправил к нему Минайю и Фелеса Гормаса с письмом, написанным по-арабски: «Во имя Бога, всемилостивого и милосердного. Родриго Диас Виварский почтительно приветствует властелина Юсуфа Бенхуда аль-Мутамана, благородного защитника и покровителя правоверных…» – и прочее в том же роде. Оба кастильца ждали сейчас в городе, оказавшись чем-то средним между гонцами и заложниками. Не позавидуешь – если что-нибудь пойдет не так, с них сдерут кожу заживо или распнут.
– Когда-нибудь, – промолвил Ордоньес, – ты мне все же объяснишь, что мы тут делаем.
Руй Диас похлопал своего коня по холке:
– Все войско знает. И ты тоже.