Феврония в ответ улыбнулась словам князя и сказала Анике:
— А возможно ли за то малое время, пока он в бане будет мыться, сшить взрослому мужу сорочку, порты и платок из этого льна?
Князь подивился ответу ее и велел вести себя в баню. Там, после жаркого мытья, верный Аника бережно натер князя кисляжью с головы до ног, а один струп, как Феврония приказала, не тронул.
Не успел красный, распаренный Петр отдохнуть на лавке в предбаннике, как все струпья на нем засохли и отвалились, и стало тело его белым и чистым, как прежде.
Только один маленький струп на плече остался.
Стоит ли говорить, как возрадовался и развеселился Петр и, забыв слово свое, не захотел исполнить обещанного Февронье, а послал к ней Анику со златом и серебром.
Однако Феврония даров не приняла и сказала с достоинством:
— Отнеси это обратно господину твоему, ибо не устоял он в правде своей, а посему понадобятся сии дары ему самому: другим врачам давать, чтобы от той же болезни лечиться.
Князь же пренебрег ее словами и тотчас со всеми слугами обратно в Муром заторопился.
Но только веселый и бодрый Петр в свои хоромы вошел, как от того малого струпа, что немазаным остался, начали многие другие гнойные язвы расходиться по всему телу.
Морщась от огненной боли, поведал он брату Павлу без утайки, как в сельце Ласково излечила его дева Феврония и как он обманул ее.
Долго молчал Павел и сказал с печалью:
— Грех на тебе, брат. Пренебрег ты исцелившей тебя, обидел своим обманом, да еще и золотом откупиться от нее хотел. Знай, Петр, что у Бога не только милосердие, но и гнев, и на грешниках пребывает ярость Его. Если не покаешься перед Февронией, Бог тебя не простит.
— Опомнись, Павел! Как же я, князь, повинюсь перед какой-то селянкой?
— Еще апостол Лука сказал: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».
— Ни отец наш, ни деды ни перед кем шапок не снимали, и я не буду.
— Смирись, Петр. Вспомни, что Иоанн Златоуст говорил: «Премерзкий грех есть гордость. Гордый обличения и увещевания крайне не любит, но почитает себя чистым, хотя весь замаран. В сердцах гордых рождаются хульные слова, и от одной этой страсти нéкто[17] ниспал с неба».
— Что говоришь ты, Павел! Страшно мне от твоих слов. Неужто так пал я?
— Пал, брат, но знай, что только павшие бесы никогда вновь не восстанут. Людям же свойственно падать и скоро восставать от падения, сколько бы раз это ни случилось. И еще помни: блудных исцеляют люди, лукавых и злых — ангелы, а гордых — Бог.
Опустив голову, слушал любимого брата Петр, и утишилась его душа.