Там, где ангелам нет места

– А где ещё пять? – Давясь комом в горле, еле как выдал Эрнест.

– Ну не все процедуры отлажены, а поэтому какую-то часть детей мы теряем. Проще говоря, не всё доходит до конца конвейера, но эта лишь капля в море радости, которую получают «Вестники Свободы», получая дитя. Вот ради них и должна существовать такая система, так как ею и держится всё наше общество развитого либерализма. Без неё наш либерально-просвещённый род давно бы вымер, и остались одни тоталитарно-традиционные дикари, гетерасты и прочие психи. – И приложив руку к вибрирующему карману, магистр с фанатичной улыбкой сказал. – Простите, звонят.

– Ты как, Эрнест?

– Эбигейл, давай не пойдём сегодня на заседание. Мне нужно выпить, – с глазами полными шока молвил парень. – Пока я не напьюсь, я не смогу смириться, что это безумие теперь на конвейере. Это же фабрика по производству детей и этому сумасшествию не будет конца. Никогда.

– В какой бар пойдём? – понимающе вопросила девушка.

Эрнест кинул взор полный праведной ярости на магистра и разглядел, что тот стоит у пруда и собирается сделать шаг назад. У туфли мужчины валялся камешек округлой формы, больше напоминающий мячик. Эрнест слегка его подтолкнул туфлями и, схватив Эбигейл за руку, скоротечно покинул парк под звуки всплесков и истошного крика.

Глава девятнадцатая. Мир клонированных «индивидуальностей»

Город Микардо. Спустя три дня.

«Индивидуальность граждан самый важный аспект составляющей концепцию Развитого Либерализма. Каждый волен решать, кто он есть, чем является, пускай даже его выбор подходит к самому краю всякого здравомыслия. «Люди»? Это слишком броско и неподобающее обозначение для наших граждан, ибо само естество индивидуальности вольно избирать свою наружную сущность. У нас есть орки, жуки, гномы, звери, эльфы, птицы, феи и ещё тысячи самых различных определений и нареканий самих себя. Людей мало, и в этом совершенство Свободы, ибо сама личность должна выбирать, кто и что она есть.

Так же мы требуем ввести особый правовой режим для «копий» всех деятелей либерально-просвещённой богемы. Мы знаем, что в нашем обществе есть тысячи, если не сотни тысяч граждан, вызывающих интерес подражания своего образа у сотни тысяч других жителей страны. А по этому, мы просто обязаны прировнять к «Вестникам Свободы» всех тех, кто отдают свою уникальность на жертвенный алтарь свободы, ибо она и диктует этим ход жизни.

А те, кто смеют, в пресловутой дремучей нравственности, покуситься на сей свободный выбор гражданина, должен быть привлечён к уголовному наказанию, ибо Свобода это есть высшая ценность нашего либерального рода, его мера и судья, ради которой и стоит существовать».

– Проповедь-Эпистола Культа Конституции Форуму Свободы.

Небосвод над отдалённым городком, нашедшим свою жизнь на отшибе Либеральной Капиталистической Республики, спешил выкраситься в тёмные и грузные свинцовые тона, наполненный химическим грузом, способного просыпаться на бренный город, в виде снега, с обилием самых необычных элементов химической промышленности.

Мороз и холод, по мере продвижения и вращения земного шара подступал всё сильнее, начиная сковывать лютыми морозами окрестности и половину континента. Гольфстрим практически не грел, и из-за того рокового каприза природы в своё время ледяная рука зимы сковала половину Старого Света.

Но не сейчас холоду править торжество и справлять победу над теплом. Атомные войны в прошлом, грандиозная работа заводов, наполняющих всё воздушное пространство быстро нагреваемыми элементами, деятельность Компаний по «термической защите населения» приводила к весьма определимому исходу – извращённое тепло, вызванное победой и издевательством над природой, витало слабым ядом, согревая тленную жизнь, всё ещё пытающуюся доказать справедливость и истинность своих законов морали.

Но паре, гулявшей по городским улочкам, не приходило в ум, размышлять о подобном экологическом и природном коллапсе, ибо две души и разума, обуреваемы совсем иным состоянием, исключающим подобные, как им бы показалось «забавные размышления».

Два человека идут по ночным улицам отшибенческого и полузабытого города Микардо. О населённом пункте помнила разве что Корпорация, выработками производства которой, повисшей в воздухе микрочастицами, одевалось две фигуры, медленно продвигающиеся по кривым улочкам.

Фонари вокруг издают не яркий и ослепляющий свет, как то рекомендовалось, а тусклый, слабый, трепещущий в сгущающейся тьме огонёк, слабо освещающий пространство под ногами. А некоторая часть источников света не работала вообще.

Из-за такой фонарной композиции складывалось ощущение, волнующее чувство у пары, что они попали в фильм ужасов, самый настоящий хоррор и вот через секунду на них, по закону светового жанра так и должен был кто-нибудь наброситься, и закончить миловидное действие прогулки.

Но никто не нападал, а пара так и продолжала гулять по кривым улочкам, раскинувшимся вдоль трассы. Оба человека понимали, и помнили уроки истории, а отчего знали, что когда несколько Корпораций поделили сферы влияния и пододвинули во всех ветвях власти беззаботно пирующий Культ Конституции, то буквально через неделю большинство норм качества стали рекомендательными и незначительными. Так появился и стал абсолютно нормальным и часто потребляемым хлеб из гранул, похожий на мочалку, капуста из пластика, картофель, выращенный из специального порошка и шоколадка в руке девушки, идущей в паре…