– Стой, что ты ешь? – Внезапно встрепенулся юношеским голосом, в котором так и чувствовалась вплетённая обеспокоенность, рядом расхаивающий товарищ. – Там же нет совсем шоколада!
– Это самое лучшее, что у нас есть в городе, – с толикой невинности ответила девушка, обратив свой взор на парня, и юноша посмотрел в её промелькнувшие серебром в свете тусклых фонарей глаза.
– Это же нельзя есть, – бросил юноша, почесав свои короткие чёрные волосы, потянулся в карман ветровки. – Вот держи, это мне дал Габриель.
– Ох, что это? – вопросила подруга, коснувшись аккуратными пальцами шероховатую поверхность бумаги. – Я не узнаю такой этикетки.
– Потому что это настоящая бумага, а под ней настоящей шоколад. – Выдержав лёгкую усмешку, бросил парень. – Когда наш новый друг попробовал наши конфеты, его едва не стошнило. Он сказал, что этим крыс можно травить.
– Ну, мы же, как то это едим. – В словах промелькнула тень возмущения.
– Он мне и передал этот шоколад. Габриель сказал, что вкуснее я не ел и не попробую. – И ткнув в сторону несуразного батончика, завёрнутого в ярко-блестящую упаковку, шутливо сказал. – Лучше выкини её, а то вспыхнет.
– Что сделает. – Голос девушки сотрясся от смешка. – Вспыхнет? Как это вообще возможно? Лютер, не неси чепухи.
Даже тусклый свет фонарей не мог скрыть улыбки парня, ширящейся с каждой секундой. Юноша, улыбаясь, взял в руки, буквально выхватив, батончик в свои руки, нашёл у себя в кармане зажигалку и поднёс пламя к шоколадному покрытию. Через секунду шоколад, да и весь батончик вспыхнул ярким сине-жёлтым пламенем, озарившим местность подобно яркому светилу во мраке, заглушив даже слабое свечение фонарных столбов.
Пальцы разжались и полыхающая головёшка пала на землю, попав в выбоину в плитке на дороге, продолжив гореть и громко трескаться, слово кто-то разжёг костёр из поленьев. И спустя мгновение воздух наполнил вонючий аромат, лишь отдалённо веющий запахами мазута и горящей нефти. Вся остальная палитра ароматов была настолько непередаваемой и смердящей, что Лютер тут же принялся тушить батончик туфлями, но он не унимался и продолжать полыхать светом ярче фонарей, продолжая озарять местность.
– Надо было твой батончик вместо фонарей тут повесить. Эффекта было бы больше. – Слова юноши вновь изобиловали старой неприязнью к «частно-коммерческой инициативе», приведшей к практически полной потере качества товаров.
– Воу, как он горит. – Диву далась девушка. – Из чего он такой состоит?
– Ингредиентов достаточно много. Сама шоколадка могла быть сделана из нефти, горючих веществ. Начинка… спрессованное и размягчённое дерево, посыпанное сахаром и услащённое, чтобы напомнит вафлю.
– Я до сих пор не понимаю, как такое допускают до прилавков. Это ведь, невозможно есть. А я это ещё собралась кушать. – Уходя подальше от пламенеющего шоколада, аккуратно, стараясь не порвать, разворачивая бумажную упаковку, недовольно твердила девушка.
– Амалия, ты прекрасно знаешь, почему это всё лежит в торговом обороте. – Злобно начал Лютер, циркулируя руками. – Корпорации правят торговым и финансовым балом, и они сами этого не скрывают. – И прикоснувшись к коричневому покрытию кожаной курки спутницы, парнишка краями пальцев заботливо стряхнул чёрную пыль. – Прилипло у тебя что-то.
– Что ты имеешь в виду? – смущённо произнесла вопрос Амалия, кладя шоколад в рот. – «Правят балом».
Лютер ухмыльнулся, замедлил шаг, и ласково обхватив девушку за плечи, сжав со скрипом кожу из которой состояла куртка, повернул корпус изумительной пассии налево, указывая своей рукой в бескрайнее просторы.
Пара шла по кривой разбитой дороге, возле трассы на самом краю города. За довольно машистой магистралью простирались целых полтора километра искусственной пластмассовой травы, игриво… и фальшиво заигрывавшей зеленью со всяким, кто на неё посмотрит. Но указание Лютера, как и вектор, заданный его рукой, упёрся в огромные, исполинские, не вмещающие взгляд блестящие металлическим покрытием заводы с чёрными трубами. Каждый завод настолько расплывался в пространстве и устремлялся к небосводу, словно споря с Богом, что человек мог почувствовать себя ничтожным муравьём рядом с ним. А таких заводов и производств вокруг города самая настоящая цепь.
– Теперь ты видишь.
– Как восхитительно! – визгом, полным счастья и изумления вскрикнула Амалия, невысоко подпрыгнув и обернувшись к Лютеру с очами полными радости и детского, наивного удивления.
ebooksa