Под неусыпным надзором

– Он иногда приходит.

– А сейчас?

От ужаса она уже не могла говорить и лишь отрицательно замотала головой. Но вот ее губы снова растянулись в улыбке, обнажив казавшиеся желтыми и серыми в свете фонаря зубы.

– Тощий Лен. Его повесили. Много лет назад. Вор, которого однажды разоблачила хозяйка этого дома. Он здесь работал. Пока муж был в отъезде, она отправила его паковать вещи… Но он вернулся. Пробрался в дом и задушил в детской всех маленьких детей. Служанка помогла ему. Она была в него влюблена. Их обоих повесили в Плимуте. Затем Лен снова вернулся, он пробрался сюда как старый пес. И больше никогда отсюда не уходил… – Глаза Джойс указали на белую дверь. – Он показал нам эту историю во сне. – Она передернула плечами. – А потом снова и снова. Вы не можете себе представить, сколько раз!

Тощий Лен. Лицо среди веток деревьев. Собачий вой в твоем доме. И вот он ползет по стене возле твоего окна.

От услышанного у Себа закружилась голова: любому другому эта история могла показаться нелепой народной страшилкой, но только не ему, только не после всего того, что он пережил. Он едва смог найти в себе силы, чтобы спросить:

– А Хаззард… Он может его контролировать? Может послать…

Улыбка Джойс стала еще шире, как будто она чрезвычайно гордилась тем, что ей так удачно удалось провести параллель между этим чудовищным событием и сегодняшним днем.

– Но только не с вами, Себастьян. С вами все будет совершенно по-другому. Разве не понятно? Теперь, когда вы здесь, вас не нужно искать. Юэн не случайно свел нас вместе. Теперь это ясно. Мы все убеждены, что у вас куда больше знаний и умений, чтобы помочь ему в создании наследия. Великого литературного наследия. Мы все необычайно взволнованы.

Разговор с этими отбросами общества, которых Хаззард сам создал, а затем бросил, сводил Себа с ума: от его безнадежности он начинал чувствовать себя таким же умалишенным, как и все они.

Эта женщина пришла сюда еще подростком, возможно в начале восьмидесятых, когда Хаззард был при смерти. Она так и не оставила его – или ей не позволили. А может быть, она вернулась сюда после своей первой смерти.

Себ развернулся и пошел к лестнице.

– Себ! Себ! – продолжала настойчивым шепотом звать Джойс, пока ее голос не затерялся где-то в темноте пустого дома.

* * *

За стенами Тора Себ увидел, как Марк что-то оживленно обсуждал с Вероникой. По крайней мере Марк казался очень оживленным и взволнованным – это можно было определить по его яростной жестикуляции: одна его рука была поднята вверх, и он тряс ею, как будто призывал в свидетели небеса или пытался заставить Веронику обратить свой взор к небу. Вероника отвечала ему взглядом, полным презрительного равнодушия.

Себ подошел к ним.

– Нет. Нет. Не надо снова… Я больше не выдержу… – Марк тут же замолчал, заметив его присутствие.

Вероника обернулась, переадресовав ему свою кислую улыбку.

– Я надеюсь, вы выбрали себе комнату по вкусу.

– Заткнись! – рявкнул Себ прямо ей в лицо. Она лишь хлопнула глазами, продолжая демонстрировать свои гнилые зубы; в выражении ее лица проступила безотчетная ненависть, которую она испытывала к нему с самой первой встречи.

Себ ухватил Марка за плечо и оттащил прочь от этой женщины.