Ротмистр

– Могу я предложить иную кандидатуру?

– Кого?

Ревин помялся.

– Себя.

– Ну, уж нет! Во-первых, вы мне нужны здесь! Во-вторых, еще, чего доброго, подцепите заразу. Знаю я вас!.. В самое пекло полезете… В самый котел… И что тогда прикажете делать? Нет!..

– Матвей Нилыч, помилуйте! Засиделся я! У меня уже бессонница от безделья! «Крестьянка Носова наблюдала желтую тучу в форме прялки, разверзшуюся впоследствии живыми мышами»… «По сапожному ремеслу Порфирий Романов с подмастерьем имели в подпитии срамную встречу с русалкой»… Я скоро на людей бросаться стану!..

Ревин душой не кривил. Временами пустопорожняя рутина перехлестывала через край. Хотелось настоящего дела, такого, как в Жох-Пырьевке, дела непростого и полезного, чтобы не стыдно было перед коллегами. Ревин вздохнул. То существо, навья, с превеликим трудом доставленная по железной дороге, не прожила и недели. Издохла то ли от голода, то ли от тоски в неволе, поставив крест как на попытках наладить контакт, так и приблизиться к разгадке механизма столь сильного гипнотического воздействия. Плоды их с Вортошем стараний увенчались стеклянной колбой в библиотеке, хранящей заспиртованное тело.

Ливнев в раздумье поскреб подбородок.

– С другой стороны, в те края назначают Лорис-Мельникова чрезвычайным генерал-губернатором. Это слухи пока еще, но слухи верные. Граф – знакомец ваш давнишний… Отыщите общий язык, полагаю… Черт побери!.. Умеете вы сеять сомнение, не отнять!..

Ревин улыбнулся.

– Поезжайте! Бог с вами! Для компании придам вам, пожалуй, Йохана. Он эскулап, каких поискать. Авось сгодится на что. Характером, правда, несколько своеобразен, можно сказать даже тяжеловат. Но сладите, надеюсь…

Ревин кивнул. Йохан близко ни с кем не знался, держался особнячком. То ли из-за особенностей органов пищеварения, то ли просто в силу замкнутости. Познания вампира в медицине могли оказаться полезными.

– Отправляйтесь-ка на аудиенцию прямо к Лорису. Выправлю вам лестные рекомендации… У вас есть какие-нибудь пожелания?

– Да. Я хотел бы взять с собой Айву.

Ливнев попытался скрыть улыбку.

– Я бы советовал испробовать нашу девушку на оперативном поприще, – невозмутимо продолжил Ревин. – Переводы с языков не для ее огненной натуры. Она независима, амбициозна, может за себя постоять. Нельзя обойти стороной и ее достижения в фехтовании, в искусстве рукопашной схватки… Если желаете, можем устроить экзамен…

Ливнев примиряюще поднял руки.

– Поверю на слово. Памятуя, благо дело, об учителях… Я ни в коей мере достоинств девушки, – Ливнев выделил интонацией слово, – нашей… не умаляю! Желаете видеть ее подле себя в поле – на здоровье! Попробуйте!.. Под вашу ответственность, разумеется…

Ревин прибыл в Астраханскую губернию в первой половине декабря, из всех лекарств от чумы везя с собою два: чрезвычайные полномочия да двадцать тысяч казенных денег. Йохан, однако, считал, что из всех существующих лекарств, у Ревина лучшие. Ибо чума не лечится ничем. Бывает, полежит-полежит заразный, да и отойдет от болезни сам собой. Все чаще, конечно, в ином смысле отойдет, но факт в том, что усилия докторов никак на результате не отражаются. Поэтому эпидемия лучше лечится не порошками да примочками, а строжайшим карантином.

Надо сказать, что сие определение, едва ли не все, что вымолвил Йохан за долгую дорогу. В поезде юноша старательно шелестел страницами, предпочитая станционной прессе беллетристику, захваченную в изрядном объеме из Петербурга, либо глядел в окно, предпочитая лишний раз рта не раскрывать.