Яблоко возмездия

Двигающиеся к дому люди точно не относились к сталкерам. Уж больно массовый заход. Ремесло одиночек не предполагает промышленный масштаб. Патрульный отряд? Размышляя на эту тему, Денис отчетливо разглядел лицо одного из них – смазанное, лишенное всякого выражения, будто нечеловеческое. Да и пластика тоже была слишком характерной, чтобы ее забыть. Значит, это люди-мутанты, причем низшей категории. Не ловцы, а пища.

Интересно, а пище дозволено питаться? Зачем они сейчас окружили дом? Неужели заметили добычу? Лежа в тесной щели, Вербицкий изо всех сил прислушивался, пытаясь уловить хотя бы отзвук разговоров, но ни одного звука не долетало. Мимо прошли сразу три серые фигуры, все абсолютно молча. Журналист вспомнил, что, когда подобные существа преследовали его в первый раз, они тоже не издали ни единого звука.

В зоне видимости появилось еще одно существо. Оно поспешно шагало, потом замерло буквально на ходу и уселось на землю. При этом одно колено у него согнулось обычно, по-человечески, а другое – в обратную сторону, как у кузнечика. Денис хорошо видел его лицо, хотя лицом это было назвать трудно. Оно будто подверглось неудачной обработке в фоторедакторе, став плоским, мутно-смазанным. Интересно, насколько развито у них обоняние? Вдруг учуют? Вспомнилась фраза из сказки: «здесь человечьим духом пахнет».

Как же неприятно вот так ждать. Скорее бы уж проявилось хоть что-то.

Мутант с коленками в разные стороны тем временем продолжал сидеть, не шевелясь. Сколько времени прошло? У Вербицкого уже затекло все, что только можно. А если он просидит так до завтра? И где остальная группа… хм… товарищей?

Нога, неловко засунутая между балками, онемела, по ней стали бегать мурашки. В какой-то момент Денис неловко пошевелил ею. Возникла судорога, такая болезненная, что он чуть не вскрикнул, с трудом сдержался. Рука, пострадавшая от ожога яблоневой ветки, невыносимо чесалась. Время тянулось, человекообразный кузнечик не шевелился. Подождав еще немного, Вербицкий вылез из укрытия, ползком добрался до края крыши и огляделся. Вокруг никого не было. Только неподвижная фигура на пожелтевшей сухой траве. Дениса охватила ярость. Что вот, теперь из-за него поселиться, что ли, на крыше? Будь сейчас с собой револьвер, наверное, в какой-то момент просто выстрелил бы… ну, может, и не в него, а в воздух, хотя сейчас он допускал всякое. Неопределенность невыносима.

Резко налетел ветер, подхватил мелкий мусор, погнал его по лужайке. Рядом с сидящим мутантом образовался целый пыльный вихрь. Сухие листья ударили его по лицу, один маленький листик повис, качаясь, на глазу. Никакой реакции. Журналист спрыгнул с крыши, подбежал к нему. Глаза существа были неподвижные и мутные, как у протухшей рыбы. Больше всего Вербицкого поразил тот факт, что мутант уже успел немного как бы осесть, уйти в землю, будто столетняя трухлявая избушка.

С трудом сдерживая рвотные позывы, Денис бросился обратно к садовой бочке. Вскарабкался на нее, начал перелезать на крышу сарая, чтобы наконец добыть доппель эппл. Он видел уже целых три вполне досягаемых объекта.

И тут опять послышался мерзкий комариный писк. На этот раз он нарастал стремительно, напоминая звук падающей бомбы, знакомый по военным фильмам. Уже от него закладывало уши, хотелось убежать, зарыться в землю. «Не смей психовать, сейчас как миленький полезешь на дерево», – велел себе Денис и заставил свои онемевшие ноги сделать несколько шагов по сараю в сторону яблони, торчащей из крыши.

Он посмотрел на нее и понял: лезть никуда не придется, опоздал. Все двенадцать доппель эпплов празднично светились, явно собираясь в полет. Сейчас единственное правильное решение – держаться от них подальше. Интересно: это у них такая стадия созревания или, чисто теоретически, они способны возвращаться в спокойное состояние?

Ветер еще больше окреп. По крыше с грохотом покатились куски черепицы. Денис торопливо спрыгнул на землю, отбежал на безопасное расстояние. Вовремя. Сразу два плода снялись с веток. Они зависли в воздухе, потом синхронно двинулись в сторону Дениса.

Черт. Нож ведь на дне рюкзака. Может, не заметят? Что значит «не заметят», они глазами, что ли, видят? И рюкзак не резиновый, изолятором не послужит, лежат ведь где-то глубоко в мозгу остатки недоученной физики.

Шарики снова дернулись, мгновенно преодолев больше половины расстояния, и выжидающе зависли. Рыться в рюкзаке уже не было времени, Денис отшвырнул его как можно дальше от себя. Один из бывших доппель эпплов чутко отреагировал на движение, медленно поплыл в ту сторону. На пути оказался второй шар, они столкнулись. Неприятный хлопок, вспышка – и оба исчезли, а по поляне разнесся знакомый с детства запах озона. Так пахло в поликлинике, когда Нелли водила туда внука лечить насморк физиотерапией.

Взрыв будто послужил сигналом для оставшихся плодов. Все десять отделились от веток и разлетелись по поляне. Этакая рождественская подсветка, потрясающе красиво, только страшно.

Собственно, оставаться здесь дальше смысла не имело. Но что делать с рюкзаком? Если взять его сейчас, можно стать мишенью для шарика и получить электрический разряд. Кстати, есть, наверное, шанс получить его и просто так. Ударяют ведь молнии в дерево. Взять и уйти. А рюкзак? Черт с ним уже, с этим ножом, в рюкзаке запас воды и колбаса с шоколадом. Теперь, когда ужас от присутствия мутантов отпустил, пришел нестерпимый голод. Ну да, собираясь в Зону, он уж точно не поел плотно.

Один из шариков опустился очень низко и неспешно плыл над землей на уровне роста ребенка. Денис как завороженный следил за ним взглядом. Тот вдруг изменил оттенок свечения с почти белого на насыщенный оранжевый, как у обычного огня. Потом в нем замелькали зеленоватые и синеватые отсветы. Проплывая мимо застывшего мутанта, огненный плод подпрыгнул и спикировал ему на голову. На этот раз хлопнуло громче обычного. Запахло горелым мясом. Торчащая фигурка потемнела и начала осыпаться на глазах.

– Беги, идиот! – Денис уже не замечал, что говорит вслух. – Ну, беги же. Ты что, хочешь принять смерть за бутылку воды и колбасу с шоколадкой?

Необъяснимое чувство протеста, смешанное с любопытством, держало на месте, не давая уйти. Он сделал несколько шагов в сторону рюкзака, и сразу три шарика весело попрыгали по воздуху туда же. Один спикировал на рюкзак и сидел теперь на одной из лямок, тихо мерцая.

– Уйди, уйди, – бормотал Денис, – испортишь мне рюкзак, такой хороший рюкзак…

Рюкзачная лямка уже медленно тлела, потом начала дымиться. Два других шара покружились над рюкзаком и столкнулись. Лямка начала гореть. Пламя проело ее, она отвалилась на землю, подожгла сухую траву рядом с собой. Оставшиеся шары отреагировали на это настоящей оргией. Они заметались над поляной, описывая бешеные зигзаги, сталкивались и взрывались. Скоро остался только один. Он полетел наверх и поднимался, пока не стал светящейся точкой и исчез в небе. Рюкзак горел, будто неплохой костерок, огонь потихоньку распространялся вокруг.