Элоиза пошла к двери и вышла на улицу.
— Эй… — Рене Декер показался в дверном проеме позади нее.
Элоиза обернулась и встретилась с ним взглядом.
— Я отпускаю тебя в качестве одолжения Яну, — сказал он. — Один раз.
Он поднял указательный палец вверх, подчеркивая свои слова, и приблизился к ней с мертвым взглядом.
По телу Элоизы пробежал холодок.
— Не смей возвращаться сюда.
Элоиза съехала на обочину и затормозила. Она стиснула побелевшими руками руль и, глядя перед собой, стала ровно дышать.
Это было слишком.
Если бы Шефер не позвонил в ту секунду, если бы Рене Декер не отпустил ее…
Элоиза зажмурилась при мысли о том, что могло бы случиться. Все ее тело дрожало от напряжения, и на долю секунды она задумалась, не поехать ли в полицейский участок в Сеннерборге, чтобы рассказать о нападении. Но потом вспомнила, что сказал о Йесе Декере Галлахер.
По его словам, ходили также слухи о торговле наркотиками. О порнографии, проституции.
Может быть, семья Декеров была замешана и в торговле людьми? Не они ли похитили и продали Мию Сарк и Нину Далсфорт в свое время?
А Ян? Что он значил для них?
Элоиза увидела уважение к нему в глазах Рене Декера.
Почему он отпустил ее?
Она продолжала сидеть, пока не прекратилось адреналиновое покалывание в теле. Потом выпрямилась, посмотрела на себя в зеркало заднего вида, потерла ладонями щеки и кивнула.
Она выехала на проезжую часть и нажала на газ.
Жемчужно-серый гравий захрустел, когда Петер Зельнер свернул к дому. Он рассматривал здание: одноэтажная вилла в стиле бунгало из темно-коричневого кирпича со ставнями на окнах. Он был вхож в этот дом с 1986 года, когда у них со Стеффеном еще были волосы на голове и то, что можно было назвать хорошо различимым прессом.