— Потому что хотел, чтобы ее нашли. Это была классическая резня: тридцать семь ножевых ранений, голова практически отрезана. Я думаю, Мазорек хотел, чтобы Декеры знали, что с ней сделали. Это было своего рода «нате вам!».
Шефер молчал, обдумывая то, что сказал Зельнер. Он вытащил из кармана рубашки сигарету и положил ее в рот.
— Ты составил фальшивое досье в деле Мии Сарк? — спросил он и закурил.
Зельнер прищурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты подделал бумаги? — Он глубоко вдохнул и затянулся сигаретой. — Ты сделал так, чтобы это выглядело как похищение?
Зельнер опустил взгляд и кивнул.
— Почему?
— Потому что Декеры постоянно задавали вопросы о расследовании убийства Бьянки. Они годами ходили за мной, посылали одного прихвостня за другим и угрожали мне смертью, потому что я не мог ответить на их вопросы. Я не хотел, чтобы кто-либо знал, что́ сделал Ян, поэтому решил, что лучше, если дела будут казаться не связанными друг с другом. Я всегда подозревал одного своего коллегу в том, что он работает на Декера, поэтому в какой-то момент я изменил некоторые сведения в материалах дела.
Шефер провел пальцем по шву над глазом и кивнул.
— Кто еще, кроме вас с двоюродным братом, знает, что произошло в тот вечер на фьорде?
— А мы можем не привлекать сюда Стеффена? — спросил Зельнер. — Он просто пытался поступить правильно.
— Он явно не преуспел, — многозначительно сказал Шефер. — Здесь надо навести порядок, Петер. И в расследованиях, и в вашем полицейском кругу.
Зельнер склонил голову.
— Итак, завтра утром ты снова возбудишь эти дела и официально пригласишь меня к расследованию, а затем пошлешь срочный запрос на ордер, чтобы мы могли эксгумировать тело Тома Мазорека, — сказал Шефер.
— Эксгумировать? Зачем?
— Потому что гостевой дом, где он жил, весь в следах крови сверху донизу. Нам нужно сопоставить их с данными девушек, чтобы семьи получили информацию о том, что произошло, и нам нужна ДНК Мазорека для чистоты исследования. Кроме того, его смерть должна быть расследована как убийство.
— Что ты собираешься делать с Фишхофом? — спросил Зельнер.
— Если доживет, он должен ответить за то, что сделал.
Зельнер встретился глазами с Шефером.