— Да пошел ты, — пробормотала она, поднося свернутую банкноту к ноздре и наклоняясь к стойке.
Рене схватил женщину за волосы и рывком дернул назад. Она взвыла. Он встал и протащил ее за волосы через полкомнаты.
— Займись своей жизнью! — крикнул он, с силой толкая ее к выходу.
Женщина тихонько всхлипнула и побрела в гардероб. Другие девушки, бывшие в клубе, проводили ее быстрыми мутными взглядами и вернулись к своим клиентам. К своим собственным проблемам.
Дверь в кабинет в противоположном конце клуба открылась, и Рене обернулся на звук.
Ласло — большой лысый хорват, говоривший на ломаном английском и преданно ходивший повсюду за отцом Рене, выглянул из кабинета и кивнул ему.
Рене поправил рубашку и направился туда.
Йес Декер сидел в своем кресле за столом красного дерева в темной задней комнатке. На нем все еще был темно-синий бархатный халат, который он надел после поездки на пляж. Кепка была надвинута на голову, как у боксера, выходящего на ринг.
Рене поразило, каким старым стал его отец — каким хрупким и изможденным он выглядел. Заостренные плечи отчетливо проступали под темной тканью, а руки дрожали, когда он собирал в высокие стопки пачки денег, лежавшие перед ним на столе.
Старик поднял голову и встретился взглядом с Рене. Глаза все те же, подумал он. Такие же мертвые, как у него самого. Бескомпромиссные.
— Ты нашел Гленна? — спросил отец.
— Я послал кое-кого за ним, — ответил Рене. — Может быть, они уже на лестнице.
Старик кивнул и опустил глаза.
— Нельзя допускать, чтобы он ходил и распускал язык.
— А что насчет второго? — спросил Рене, стиснув руки так, что побелели костяшки. — Того, о чем мне рассказал Ребель?
— Это в прошлом, — сказал Йес Декер, не поднимая глаз. — Пусть там и остается.
— Но какой-то полицейский из Копенгагена спрашивает об этом, нужно выяснить, что он…
Йес Декер поднял руку, останавливая его.
— Не стоит привлекать внимание полицейских, которых мы не знаем. Это слишком рискованно.
— Тогда нужно выяснить, что ему известно,