— Ну, уже ладно. — Йес Декер положил руку на плечо сына и сжал его. — Что ты хочешь сделать с этим следователем из Копенгагена?
Рене сунул сигарету в рот и закурил.
— Ты сможешь сегодня обойтись без Ласло?
Крылья Дюббельской мельницы не двигались, когда Элоиза проезжала мимо, и перед ее взором раскинулась широкая даль солнечно-желтых рапсовых полей, спускавшихся к заливу Сеннерборг. На земле, удобренной кровью, была рассыпана горстка вилл с выбеленными стенами и черной глазурованной черепицей на крышах, блестевшей на солнце, как свежеотчеканенные монеты.
Приближаясь к дому, Элоиза сбавила скорость. Она медленно проехала въезд на территорию и посмотрела на почтовый ящик.
«Маллинг», прочитала она.
Она проехала еще двадцать метров вперед по дороге и, держась за руль, заглушила мотор и положила руку на открытое окно, глядя в сторону поместья.
Сердце билось так сильно, что она чувствовала пульс в кончиках пальцев.
На подъезде к дому стояли два черных внедорожника, а несколько окон-дверей в эркерах на втором этаже дома были открыты. Занавески песочного цвета легко развевались на ветру.
Кто-то должен был быть дома.
Элоиза заметила качели на ветке большого дуба в саду и ощутила тяжесть на сердце. Она прекрасно понимала, что ей будет тяжело видеть Томаса в этой роли. Чьего-то отца. Чьего-то мужа. Но семь лет — это долгий срок, а чувства угасают. По крайней мере, так она говорила сама себе по дороге сюда.
Теперь она уже не была в этом так уверена.
Что-то внутри нее затрепетало, когда входная дверь открылась, и по лестнице быстрыми шагами спустилась женщина со светлыми волосами до плеч. Она была в длинном белом облегающем платье до щиколоток. Одной рукой она придерживала свой большой живот, выделявшийся под эластичной тканью, а в другой несла спортивную сумку.
Она положила сумку в багажник одного из джипов, повернулась к дому и хлопнула в ладоши.
— Давайте, ребята, надо поторопиться, если мы хотим успеть. Игра начинается через полчаса!
Через открытую входную дверь послышались детские голоса, и на лестницу вышли два светловолосых мальчика-близнеца в футбольной форме, смеясь и толкая друг друга локтями.
Позади детей показался еще один человек, и Элоиза перестала дышать.
Его лицо теперь больше обращало на себя внимание, чем она помнила, линия подбородка стала более четкой. Волосы тоже выглядели по-другому. Когда он был моложе, они росли беспорядочно темными, непослушными вихрами. Теперь они были коротко, аккуратно подстрижены и почему-то придавали ему более приятный вид. Более взрослый.
Элоиза ошибалась.
Время ничего не изменило.