Элоиза открыла двойные двери в пышный сад и впустила солнце в дом, а сама стала ходить по дому и снимать простыни с мебели, так что пыль кружилась в золотистом свете. Она села в дверях и принялась за бутерброд из «Pret-a-Manger», разбирая новые письма от Мунка и все, что смогла сама найти в печати о деле Мии Сарк.
Информации было не так уж много. Интерес СМИ, очевидно, угас в 1998 году вместе с расследованием этого дела. Элоиза не находила новых данных в статьях, которые ей удалось найти, и имя Тома Мазорека не встречалось ни в одном упоминании об этих событиях, кроме того единственного, которое она нашла в «Инфомедиа». Были только пересказы одной и той же истории. Никаких новых следов, ничего нового под солнцем.
Элоиза снова попыталась связаться с Шефером, и он снял трубку после третьего гудка.
— Привет, — улыбнулась она. — Я не мешаю?
— Немного. Что такое?
Элоиза почувствовала в его голосе резкость, которой раньше не было.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Я занят. Чем я могу тебе помочь?
— Если у тебя сейчас нет времени, мы можем созвониться позже, — сказала Элоиза и сделала паузу, чтобы дать ему возможность закончить разговор. Она услышала звон столовых приборов и стаканов, гул голосов на заднем плане и посмотрела на свои наручные часы. Время близилось к 13.30. Когда Шефер ничего не ответил, она продолжила:
— Я просто хотела сказать тебе, что я сейчас в Южной Ютландии, хочу выяснить, может ли этот парень, твой приятель Зельнер, помочь мне…
— Ты уехала в Южную Ютландию?
— Нет, я улетела самолетом, но да, я здесь, чтобы узнать побольше об этом Мазореке, а теперь я наткнулась на кое-что еще: дело 1997 года, по мнению полиции связанное с торговлей людьми. Там была молодая девушка, которую, возможно, похитили и вывезли из страны на грузовике. Больше ее не видели, и дело кануло в Лету.
— И что?
— Я думаю, эти два дела каким-то образом связаны.
— Какие два дела?
— Смерть Тома Мазорека и исчезновение Мии Сарк, и я думаю, Фишхоф что-то знает об этом. Он заплакал, когда я упомянула имя этой девушки. Он знал ее имя, да и следователь, с которым я разговаривала сегодня днем, тоже оставил у меня впечатление, что здесь есть какая-то связь.
— Мия Сарк?
— Да, так ее зовут, — сказала Элоиза, — ту, которая исчезла. Я спрашивала о ней сегодня, когда была в полицейском участке в Сеннерборге. Расследование было просто-напросто остановлено всего через четырнадцать месяцев.
Шефер ничего не ответил.
— Через четырнадцать месяцев! — повторила Элоиза, словно это должно было вызвать гораздо более эмоциональную реакцию. — Ну правда же, для такого дела это неслыханно быстро?