— Так, дело получается скверное и запутанное, — заметил полицейский. — Я не хочу ввязываться в неприятности.
— Вы прямо сейчас в них ввязываетесь. Как только вы дотронетесь до какого-либо предмета в этом помещении, у вас начнутся неприятности.
Полицейский подошел к Мейбел Нордж и встал рядом с ней.
— Не смейте трогать здесь ничего, кроме этого письма, — велел он ей. — Где оно?
— В шкатулке в этом ящике.
— Хорошо. Я заберу это письмо.
— Шкатулка заперта, — сообщила Мейбел Нордж, открывая ящик.
Бум взял шкатулку в руки и осмотрел.
— Она не заперта, — объявил он.
— Я думала, что заперта. Она должна была быть заперта.
Бум открыл шкатулку и посмотрел на конверт.
— Советую вам не прикасаться к этому конверту, — предостерег Мейсон.
Бум посмотрел на конверт, лежавший в шкатулке, затем медленно закрыл крышку.
— Как вы считаете, что с ним следует сделать?
— Передать суду как часть имущества.
— А если с ним что-то случится?
— Проследите, чтобы не случилось.
— Вы хотите сказать, что я должен…
— Именно это я вам и втолковываю, — кивнул Мейсон. — Заприте шкатулку. Отнесите ее в суд. Пусть судья вскроет шкатулку, когда будет проходить заседание по утверждению завещания, в присутствии налоговых инспекторов, которые будут оценивать наследуемое имущество.
Мейбел Нордж топнула ногой. В глазах у нее стояли слезы. Она явно была в отчаянии.