Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— И что вы сделали? — спросил Мейсон.

— Наверное, мне следует сходить на прием к психиатру, чтобы мне голову проверили. Я ей поверила! Она даже ни разу голоса не повысила. Она была так мила, серьезна, абсолютно не волновалась, в общем, вела себя как обычно, и я позволила ей себя убедить. Мне даже снова стало ее жалко. Я сочувствовала ей и даже сказала, что не могу понять, как ей удается оставаться спокойной после всего, что пришлось пережить. У любого другого человека была бы истерика. Я обняла ее, и мы вместе вернулись в дом. Я поднялась наверх и легла, только начала засыпать — кто-то принялся барабанить в дверь. Пришла экономка и сообщила нам, что там полиция, которая хочет немедленно нас видеть по крайне важному делу.

— И что же это было за крайне важное дело?

— Оказалось, что после проведения химического анализа эксперт из офиса коронера обнаружил мышьяк в теле Гортензии, и окружной прокурор хочет допросить Мирну.

— И чем все закончилось?

— Они забрали Мирну и повезли в окружную прокуратуру.

— Вам задавали вопросы?

— Спросили, сколько времени я нахожусь в доме, я ответила. Потом задали еще несколько вопросов, забрали Мирну и увезли в окружную прокуратуру. Меня даже не пытались.

— Как Мирна это восприняла? — спросил Мейсон.

— Как она вообще все воспринимает, — ответила Сара Энсел. — Вела себя тихо и спокойно, как мышка. Голос не повышала. Сказала, что с радостью поедет в прокуратуру, но ей хотелось бы немного поспать, потому что она всю ночь на ногах из-за болезни мужа.

— И что было потом?

— Больше я ничего не знаю. Ее увезли. Но я задумалась о случившемся, вспомнила про конфеты, которые ел Эд Дейвенпорт. Они лежали у него в чемодане. Видите ли, мистер Мейсон, Мирна мне говорила, что всегда сама собирает ему чемодан, когда он отправляется в поездки. Она говорила, что он такой беспомощный — одежду даже не умеет сложить.

— Не вижу здесь ничего необычного, — заметил Мейсон. — Большинство жен собирают чемоданы своим мужьям.

— Да, конечно, но это значит, что она упаковывала и конфеты. Поэтому, когда ее увезли, я принялась за поиски. Начала все потихонечку перерывать, просматривать и…

— Что конкретно вы искали? — спросил Мейсон.

— Что-то такое, что помогло бы разобраться с этим делом.

— И вы пошли в ее комнату?

— Да, конечно.

— Что вы там нашли?

— Коробку конфет у нее в бюро — точно таких же, как Эд Дейвенпорт возит с собой, когда отправляется в командировку. Вишни в шоколаде со сладким сиропом. Мирна сама сластена. Я помню, что пара таких коробок лежала в гостиной, и Мирна все время предлагала их мне. Я съела только две штучки — надо же беречь фигуру. Но вы понимаете, что это значит?! Боже праведный, а если она и меня пыталась отравить?! А если бы одна из конфет, которые она мне предлагала, была отравлена? Наверное, сама судьба водила моей рукой, когда я выбирала конфеты. А Мирна настаивала, чтобы я съела еще. Я отказалась из-за фигуры. Но вы понимаете, что было у нее на уме? Я еще подумала тогда, что она слишком навязчива. А когда я сейчас вспоминаю тот день, кажется, что эта негодяйка водила меня за нос. Она все время пыталась меня обмануть. Я теперь припоминаю множество мелочей, которые тогда казались неважными, но сейчас все они складываются в единую картину. Она убийца, отравительница, настоящая Лукреция Борджиа!