— Ты уже очень хорош в этом деле, — заметила я.
— Недостаточно, — вздохнул почтальон. — Но я на пути к тому, чтобы стать лучше. С тех пор, как Эйб ушёл, я понял, что это мой долг. Потому что осталось чересчур много того, что мы не сделали…
Мы немного посидели в тишине, нарушаемой лишь стуком капель о борт и завывающим ветром.
— Вещи ты стал собирать тогда же? — спросила я наконец.
— Да, — кивнул парень. — Вид пустоты стал для меня невыносим. Раз уж она была внутри, я решил сделать так, чтобы снаружи её не осталось. И заполнял её вещами, которые мы хотели купить.
— Помогает?
— Чем дальше — тем меньше, — признался друг.
— Тогда, может быть, дело не в вещах? Ты ведь можешь заполнить пустоту внутри новыми впечатлениями и знакомствами, свежими эмоциями.
— У меня их нет.
— Не говори так, — попросила я. — Не может совсем не быть.
— Может. Когда мой лучший друг умер, я понял, что уже не стану прежним. Вы просто не видите этого.
Что–то больно кольнуло в груди. Конечно, не видим. Мы же всего–то четыре года дружим, как же нам тебя знать?
— Возможно, — глухо ответила я, и поднялась.
Я не просто не могла ничего сделать — у меня изначально отняли даже мизерный шанс на это. Даже надежду.
Глубоко вдохнув, я попросила себя успокоиться.
— Лиум, ты… Будешь в порядке?
— Наверное, — всё с той же неопределенностью ответил друг.
— Если я хоть чем–то смогу быть полезна — пожалуйста, сообщи мне. Ладно?
Парень немного удивлённо посмотрел на меня.
— Я хочу помочь тебе. Мы же друзья, — сказав это, я слегка улыбнулась.