Вторжение

Время от времени подобную замену личностей ломехузы производили и во время иных народных восстаний, религиозных войн и революционных катаклизмов.

По этому поводу Игорь Шафаревич пишет следующее:

«…Предлагаю взглянуть на произведение творцов социалистической идеологии не как на творения сверхлюдей, которым ведомо прошлое и будущее человечества, но и не как на чисто агитационную журналистику. Надо не принимать все их претензии, но и не отрицать истинности их взглядов в той области, в которой они могут быть компетентны — прежде ВСЕГО КАК СВИДЕТЕЛЬСТВА О НИХ САМИХ».

Другими словами, автор этого несколько витиевато сочиненного положения хочет обратить наше внимание на тот факт, что то или иное учение суть совокупность взглядов самого сочинителя, а вовсе не практически существующая истина, принятая сознанием того или иного количества людей.

«Если, например, Маркс не раз высказывает мысль, — продолжает математик и член-корреспондент, — что человек как индивидуальность — то есть, личность, добавим мы от себя, ибо это слово нам как-то понятнее и ближе — а не как представитель интересов определенного класса, не существует, то мы не обязаны, конечно, верить, что Марксу была открыта вся сущность человека».

Мы тоже этому не верим, как и не утверждаем, что личность Маркса на том или ином этапе могла быть замещена известными нам гениями Зла. Тут замена вовсе необязательна, ибо человек имеет право на заблуждение, даже если носит оно глобальнейший и принципиальный характер.

«Но почему не поверить, что Маркс описывает мироощущение, присущее определенным людям и, в частности, ему, самому, когда человек воспринимает себя не как личность, имеющую самостоятельное значение в мире, но как орудие неподвластных ему сил?»

Почему бы нам не разделить эту точку зрения автора… Во всяком случае, она отнюдь не менее логична, нежели так хорошо знакомые нам социалистические идеи, круг которых стал предметом рассмотрения интересного сочинения математика и философа Игоря Шафаревича.

«…Если мы читаем и слышим, что общество и мир должны быть разрушены до основания, что теперешняя жизнь не может быть улучшена, исправлена, а Истории может помочь только ее повивальная бабка — Насилие, то неосторожно, мягко говоря, было поверить в пророческий дар, присущий авторам этих предсказаний.

Но вполне правдоподобно, что они передают собственное восприятие жизни, при котором весь мир вызывает у них злобу, омерзение и тошноту — как в первом экзистенциальном романе Сартра «Тошнота», когда жизнь пахнет мертвечиной в силу странного — мы бы сказали патологического, болезненного — дуализма, и так же отвратительна, как в нормальном состоянии — разложение и смерть».

Автор цитируемого труда привык в силу профессиональной подготовки гармонию проверять алгеброй. У нас же задача иная. Необходимо проследить, как действовали ломехузы в мировой истории, какими пользовались методами, как впутывали в кровопролитные передряги неразумных, изначально верящих в Добро сынов и дочерей человеческих.

К этому мы еще обратим внимание читателей. А пока вернемся в захваченный бандитами лайнер.

— Вы знакомы с трудами князя Одоевского? — спросил Сталин, повернувшись к писателю, едва серо-голубой шеф исчез в пилотской кабине.

Вождь не обращал никакого абсолютно внимания на охранников, в том числе и на якобы Мамедова, смотревшего на живого Сталина с плохо скрываемым изумлением, к которому явно примешивались почтение и страх.

Едва аэроплан замедлил движение и остановился на полосе, Иосиф Виссарионович отстегнул привязные ремни и знаком предложил Станиславу Гагарину сделать тоже самое.

— Одоевского, который фантаст? — уточнил писатель.

— Был у князюшки такой грех, любил сочинять утопии. Или говоря современным языком, увлекался, понимаешь, социальной фантастикой. Но я о его философских сочинениях говорю.

— С ними я, знаком хуже, — признался Станислав Гагарин. — Фантастику читал, роман «4338-й год», например. Странный, до сих пор не разгаданный мыслитель. Порой его предвидения ставят в тупик. Вот и с декабристами была накладка. Не принял князь Одоевский их идеи. Видимо, крепко смущала писателя приверженность декабристов к масонству.

— Именно с помощью масонства пытались ломехузы обработать декабристов, привязать их к Красному, понимаешь, Колесу. Недавно мы интересно поговорили на эту тему с Якушкиным. Достойный человек? Но о масонстве мы еще побеседуем, — со значением сказал вождь, показав глазами на встрепенувшегося при этом слове Мамедова. — Мне сейчас припомнилась максима князя из его работы «Сущее, или Существующее». Вот послушайте:

«Злое, безобразное, ложное и доброе, изящное и истинное существует лишь относительно к идее каждого человека. Все, что ослабляет его способность, есть зло, безобразное, ложное. Все, что укрепляет его способность, понимаешь, есть добро, изящное, истинное. Отчего жизнь почитается добром, смерть — злом».