«Наши славные ребята из ВДВ! — вспыхнула в сознании писателя радостная, но потом и тревожная мысль. — Уконтрапупили жмуриков! Только бы стрельбу не начали, проклятые сучкорубы!»
Он глянул на серо-голубого, тот по идее обязан был смутиться, если это парни генералов Ачалова и Грачёва, но шеф, что называется, и бровью не повел. Видно, из той же бражки этот хрен в пятнистой робихе…
— Прошу вас войти, — сказал голубой джентльмен — мафиози он или гангстер, комитетчик или
— Что ж, — сказал Станислав Гагарин, шагнув к овальному проему, — против мер безопасности, только кретин возражает. Я войду, товарищ Сталин, первым, испытаю камеру на прочность.
Железный ящик, хотя и висел, оказался устойчивым. Едва они вошли в него с вождем, пятнистый парень с автоматом на шее захлопнул дверь, имелась в ящике и таковая, и саркофаг на троих повело от самолета.
Тут писатель заметил, что едва они казались в камере, Сталин странно посмотрел на
Внизу, под металлическим полом звякнуло, камера остановилась. Парень закинул автомат за спину, нагнулся и поднял люк.
— Спускайтесь, пожалуйста, — вежливо сказал он. — Карета подана, господа хорошие!
Он дурашливо хихикнул.
— Полезем, что ли, Иосиф Виссарионович, — буднично, по-домашнему предложил писатель, свесив в люк ноги, и стал спускаться в неизвестность.
Вождь последовал за ним.
Неизвестность оказалась нутром бронетранспортера, в котором едва пахло сгоревшим машинным маслом. Там уже находилось два молодчика, на этот раз одетых в черные комбинезоны. На головах черные береты, на коленях короткие автоматы. За рулем машины сидел громоздкий тип, прямо таки медведь на водительском месте. Этот был в пятнистой одежде.
— Располагайтесь поудобнее, граждане, — приветливо сказал один из черных. Обладатель рыжей, шкиперской бороды, он был постарше возрастом и явно из начальников, хотя знаков различия наши воздушные бедолаги не рассмотрели. — Дорога недальняя, но все же…
— Садитесь к нему поближе и не спускайте глаз, — возник в сознании писателя голос вождя. — Берите его, понимаешь, на себя. Об остальном позабочусь сам.
Передав Станиславу Гагарину мысленное распоряжение, Иосиф Виссарионович уселся так, чтобы видеть водителя и второго пирата, который был помоложе рыжебородого и постоянно жевал резинку. На его невыразительном лице торчали на верхней губе небольшие усики.
Люк наверху захлопнулся, и старший из охранников крикнул водителю:
— Двигай!
БТР рванул с места и покатил в неизвестном направлении.
Гагарин принялся осматриваться в чреве боевой машины, внутри которой бывать ему не приходилось.
Позади ревели мощные двигатели, от них тянуло плотным, внушительным жаром.