— Да ну?! Гонишь ведь?..
Капитан пожал плечами, звякнул своим стаканом о стакан Павла, и одним глотком отпив полстакана, спросил:
— А правда, что ректор замочил преподавателя?
— Ага… — сказал Павел безмятежно. — Я по следам все узнал… — и тоже отпил из стакана. Коньяк был не плох.
— Дела-а… Так вы ему за это, морду набили?
— За все… — Павел посмурнел, проворчал нехотя: — И за Валерку, и за свою поломанную жизнь…
— Ну, где ж у вас жизнь поломанная?! Знаменитый писатель… Гонорары в баксах…
— А куда деть полтора десятка лет нищеты и безысходности?..
— Ну… Эт, да… Эт, конечно…
— Я на него еще и заявление напишу. Дайте-ка листок бумаги…
Пока Павел писал, милиционеры допили коньяк и терпеливо сидели у стола, дожидаясь, пока он образно опишет, как Гонтарь его избивал в своем кабинете. Потом присовокупил еще и оскорбительное обвинение в пассивном педерастизме, и потребовал возмещения морального ущерба.
Капитан взял его заявление, тяжко вздохнул, поместил в тощую папку, папку взвесил на руке, еще раз вздохнул, проговорил мрачно:
— Сдается мне, что эту папочку скоро одной рукой не поднимешь…
Павел сказал:
— Капитан, похоже, со времени нашей последней встречи вы основательно пообтерлись?..
— Да уж… Я теперь не то что не надеюсь на пенсию генералом выйти, но даже и полковником…
— Вот что, ребята, плюньте вы на все, и пойдемте где-нибудь посидим, я угощаю. А начальнику скажете, что пошли с подозреваемым следственный эксперимент проводить.
Молчаливый Сашка сказал:
— А что, Вась? Ну ее… Эту работу… Все равно всю не переделаешь, всех преступников не переловишь… А когда еще доведется выпить с настоящим писателем, да к тому же детективщиком? Ребята от зависти сдохнут…
— Пошли! — капитан решительно поднялся из-за стола.