— Не ясно? Повторить?..
Каптера будто сквозняком унесло. А Павел, поняв, что еще немножко, и он что-нибудь натворит, склонился к Лене и проговорил:
— Пойдем на улицу, подышим воздухом…
Она послушно встала, и пошла к выходу. Они молча шли по дорожке. Откуда-то вывернулся Котофеич, муркнул, и пошел впереди, брезгливо переставляя лапы по острой щебенке, торчащей из асфальта. Лена шепотом спросила:
— Ой, чего это он?..
— Это Котофеич… — обронил Павел, и снова замолчал.
Она шла рядом, легко постукивая каблучками по дорожке, по которой Павел бегал сотни раз. Он вдруг подумал, что вполне вероятно, по этой дорожке впервые шагают женские ножки. Они подошли к капониру, Павел сел на лавочку у входа, Лена присела рядом, огляделась по сторонам, проговорила:
— Красиво… И жутковато…
Котофеич уже сидел на своем излюбленном месте и светил зелеными огоньками глаз. Павел сидел, откинувшись на спинку лавочки, смотрел в темнеющее небо. Боль улеглась, тоска слегка утихла. От Лены исходил слабый запах духов, мешающийся с будоражащим запахом пота. Он вызывал тревогу, беспокойство, казалось, что вот-вот должно что-то открыться, давно забытое, или даже небывавшее…
— Покажи мне станцию, — вдруг будничным тоном проговорила Лена. Но смотрела она лукаво и кокетливо. — Или — нельзя, военная тайна?
— Какая там тайна… Этой станции сто лет в обед будет. Ее еще лет двадцать назад шпионы со всех сторон сфотографировали и измерили. А еще, недавно, в Сирии, прямо из-под носа тамошних вояк, когда они Аллаху молились, американцы сперли приборный фургон "Дубравы". А это фургончик, раза в четыре больше моего.
Павел нехотя поднялся с лавочки, отпер амбарный замок. Лена несмело вступила в подземелье, тускло освещенное зарешеченным плафоном. Павел подвел ее к фургонам, стоящим в капонире:
— Вот и станция. Ничего особенного…
— А как ты за самолетами наблюдаешь?
Павел влез в первый фургон, запустил преобразователь. Провел Лену ко второму. Котофеич уже вертелся под дверями. В приборном отсеке Павел усадил Лену в свое кресло перед пультом, и, нагнувшись над ней, касаясь щекой волос, резко, зовуще пахнущих духами, включил приборы. Луч развертки забегал по экрану; вверх-вниз, вверх-вниз…
Она разочарованно спросила:
— А где самолеты?
Павел показал ей маховичок ручного вращения кабины, сказал:
— Покрути.
Она крутанула маховичок. Павел представил, с каким воем мотнулась на горке приемо-передающая кабина, и хмуро проворчал:
ebooksa