— О, все будет очаровательно, как всегда, — любезно ответила она.
— А твоя племянница?
У леди Дивейн был здоровый цвет лица, но внезапно кожа ее сделалась мертвенно-бледной, как у потревоженного местного привидения. И все же, даже несмотря на эту бледность, Веллингтон находил ее удивительной женщиной. Хотя мужчины с вожделением пожирали глазами Элизу и ее пышную грудь, Оливии, — которая, возможно, и не обладала эффектной внешностью его партнерши, — тоже нельзя было отказать в привлекательности и стройности фигуры. Кожа ее была безупречной. Темные глаза напоминали глубокие колодцы, в которых легко утонуть. Веллингтон поймал себя на том, что пристально рассматривает ее, и смущенно заморгал.
Затем он огляделся по сторонам.
— Констанция уже здесь. Я немного обеспокоена тем, сколько мне понадобилось...
— Так она присоединится к нам или нет?
Оливия прочистила горло.
— Она не хочет расстраивать своего дядю Барти.
От улыбки на лице лорда Дивейна у Веллингтона мороз пробежал по коже.
— Как это мило. — Бартоломью вновь вернулся к своему салату, а потом заметил: — Вы совсем не едите, Ричард.
Взгляд Веллингтона снова застыл.
— Простите, Бартоломью. Боюсь, меня отвлекает ваша жена.
Теперь уже лорд Дивейн сделал паузу и, опустив вилку, потянулся за своим вином.
— Что, прямо сейчас?
— Ну конечно, — ответил он, придавая своему голосу капризную интонацию. — Могу же я ценить красоту в окружающем мире, не так ли?
Веллингтон бросил взгляд в сторону леди Оливии, которая продолжала неподвижно сидеть на своем стуле, скрестив руки на коленях. Глаза ее были закрыты, а губы так плотно сжаты, что от напряжения на лбу даже появились морщинки. Он заметил, что один из ее свободно свисавших локонов мелко дрожит. Ноздри слегка раздувались от размеренного контролируемого дыхания.
И только сейчас он обратил внимание на воцарившуюся над столом тишину.
— Ричард, вы являетесь потенциальным кандидатом, и я не могу заподозрить вас в неумении себя вести, — сказал Бартоломью; затем, прикоснувшись губами к краю своего бокала, он продолжил: — К тому же должен признаться, что ваши комплименты в адрес моей жены мне льстят. Поэтому я не могу на вас обижаться. — Сделав еще один глоток искрящегося золотистого напитка, он поставил бокал на стол. — Просто хочу, чтобы вы поняли: я очень трепетно отношусь ко всему, что мне принадлежит.
И Веллингтон вдруг понял. Причем понял даже слишком хорошо.
— Жаль, что вы добрались до нее первым, — добавил он и, нагнувшись вперед, подмигнул Оливии.