Министерство особых происшествий,

И она испытала много лишений...

—   Что ж, Элиза, вы действительно знаете, как поднять на­строение, — сказал Веллингтон, уставившись на граммо­фон. — Я не могу отвечать за свои действия, когда очарова­тельная женщина в качестве музыкального сопровождения для занятий любовью ставит оперу Гилберта и Салливана.

Элиза отвернулась от музыкального аппарата. Помолчав, она глубоко вздохнула, и к ней вернулся голос.

—   Общество считает, что те, кто участвует в Движении за предоставление избирательных прав, могут заниматься тем же, что и... — Веллингтон даже удивился, насколько спокойно зву­чал ее голос. — Английский выродок! Жаль, что здесь нет Кейт Шеппард[23]…

—   А если бы и была? — возразил Веллингтон, хватая ее за руки и прижимая к стене. Пальцы его принялись быстро рас­стегивать ее платье. — Я вовсе не уверен, что она не поспе­шила бы присоединиться к веселью.

Элиза улыбнулась ему через плечо сладкой улыбкой про­винциальной молочницы.

—   На задании нужно помнить одну вещь: находясь в поле­вых условиях, иногда приходится разок-другой преодолевать угрызения совести, — довольно едко заключила она.

—   Лично мне придется делать это намного чаще, — отве­тил Веллингтон, чувствуя, что ему становится жарко.

—   О, во имя любви к Господу, королеве и империи, не нуж­но быть таким ханжой. Находясь в Риме, поступайте так, как римляне. Просто...

—   Послушайте, вам нет нужды заканчивать это баналь­нейшее утверждение, — прорычал он. — Может быть, мне напомнить вам, что мы находимся не на обычном задании, а участвуем в секретной операции, выходящей далеко за при­вычные нормы министерства и, я бы даже позволил себе ска­зать, за пределы его покровительства?

—   Позволил? — Элиза повернулась к нему лицом; глаза ее находились слишком близко, чтобы в них можно было что-то разглядеть, но он и так все прекрасно понял по интонации. И не­ожиданно для себя порадовался, что она сейчас без оружия. — Вы позволили себе много больше, чем я, Велли. Во-первых, эта ваша выдумка с «немой» женой, которая полностью связала мне руки и чертовски усложнила для меня общение с вами. За­тем это ваше погружение в роль Ричарда Сент-Джонса, на что вообще жутко смотреть. Никто не способен быть настолько хорошим актером.

—   Я не играю. — Веллингтон неловко заерзал на месте.

Элиза склонила голову набок и нахмурилась.

—   Не поняла?

Мисс Браун, это ведь... — Веллингтон на мгновение умолк, вздрогнув от мелькнувших перед глазами воспоминаний, а затем продолжил: — Именно из-за этих негодяев я и пошел работать в министерство. Наша семья довольно состоятельна, и мой отец всеми силами стремился, чтобы мы придерживались хорошего общества... Я не утверждаю, что он одобрил бы гедо­нистическое поведение такого рода. Однако я хочу сказать, что устои Общества Феникса — то, что мы слышали в опере, и то, что мы слышали сегодня, — являются теми же, на которых вос­питывался я. Я должен был сделать вас зависимой от меня, и это показалось мне самым удачным из всех доступных нам вариан­тов. Если бы вы имели возможность говорить, ваш независи­мый взгляд на многие вещи подверг бы опасности наш шанс поближе подобраться к доктору Хавелоку, то, к чему я — по утверждению Дивейна — уже сделал первый шаг. Как я уже говорил, сделать вас немой было скоропалительным решени­ем, которое мне следовало бы обсудить с вами. А что же каса­ется моей трансформации в этой роли...

Элиза остановила его, подняв руку.

—   Я вижу, что у вас есть свои счеты с такого рода людьми, Веллингтон, но сейчас не время вскрывать эту вашу рану и ко­паться в ней. Я знаю, никто из нас не думал, что для меня все закончится направлением в архив, и никто из нас не предпо­лагал, что мы можем оказаться здесь. Но тем не менее это про­изошло, мы здесь, и подошли очень близко к ответам на во­просы, за которые Гарри отдал свою жизнь. Мы не можем позволить себе медлить.

—   Я и не медлю, — прошипел Веллингтон сквозь зубы. Он бросил нервный взгляд на граммофон и продолжил: — Я про­сто ставлю вас в известность относительно моей личной точ­ки зрения, прежде чем мы будем двигаться дальше.

Его напарница пару раз машинально открыла рот, а затем села на кровать. Она улыбнулась.

—   Боже мой, Веллингтон, почему вы начинаете действо­вать как мой полноправный напарник, а не просто как чело­век, которого я втянула в это приключение?