Пиночет вытащила из сумки портативный экран, вставила в него головастика, и пригласила Муравьева жестом передвинуть стул и сесть рядом. Шероховатости, неровности, подводные съемки с прожектором. Оба одновременно сделали глоток кофе.
– А это что такое?
Муравьев показал пальцем на какую-то точку на экране. Пиночет остановила видео, мотнула назад, и увеличила точку. И еще увеличила. Поправила контраст. И на экране начала вырисовываться железяка, похожая на согнутый рельс. И еще раз Пиночет увеличила изображение. И еще раз увеличила.
– Вряд ли, – вслух подумала Пиночет. – Там много всякого валяется. Труп скорее всего отнесло течением.
– Нет так нет, – откликнулся Муравьев, внимательно рассматривая изображение. Вернее, делая вид, что внимательно его рассматривает. – Можно, конечно, предположить, что спасавший не просто перерезал, а размотал и забрал с собой эту самую веревку. Но это вообще кретинизм. Человек задыхается, а он возится с веревкой, потом тащит тонущую под водой пятьсот метров. Так не бывает. Даже если у него с собой два портативных акваланга – все равно не сходится.
Пиночет посмотрела на него мрачновато.
– Согласны? – спросил он.
– В общем, да. Что же это, интуиция вас подводит в этот раз, а, капитан?
– Интуиция не трактор.
Связь в кармане подала сигнал. Муравьев удивился.
– Позвольте, кто это меня беспокоит?
Он посмотрел брезгливо на дисплей, вздохнул, и включил связь.
– Муравьев? – спросило начальство голосом Валентина Ираклиевича.
– Муравьев в командировке, – ответил Муравьев.
– Заткнись. Срочно ко мне, оба. Наломали вы дров. Шкуру спущу.
– А в чем…
– Все узнаешь. Чтобы через пять минут у меня были.
Связь отключилась. Муравьев, нахмурившись, посмотрел на Пиночета.
– Начальство недовольно? – спросила она.
– Да, вами.